С этим не поспоришь. Мэдди опустила ложку в чашку со странным сероватым варевом, похожим на жидкую манную кашу с большим количеством комочков.
Недавняя встреча с капитаном Маккензи так потрясла Мэдди, что неаппетитный вид тетиного снадобья не вызывал у нее никаких эмоций, даже привычного отвращения.
Итак, Логан объявил, что пришел за ней. Он собрался жениться на ней.
И как она ему ответила? Категорическим и безоговорочным отказом? Отхлестала его словами так, как она отлично умеет? Навсегда отбила у него охоту вваливаться в дом английской леди со всякими гнусными предложениями? Если бы! Ничего подобного. У нее словно разом отшибло мозги. Она стояла как вкопанная и молчала, словно воды в рот набрала, и очнулась, лишь когда тетя вернулась с поссетом.
«Я пришел, чтобы жениться на вас».
Все дело в ее проклятом воспитании. Любая девушка из приличной английской семьи вырастает с сознанием того, что эти слова, произнесенные джентльменом относительно приятной наружности и с честными намерениями, и есть то, к чему девушка должна стремиться с рождения. Всем им, и Мэдди в том числе, тысячи раз повторяли, что брак – это главная ее цель и главное предназначение. Собственно, она и вошла в этот мир с единственной целью: выйти замуж и стать продолжательницей рода. Как бы дико это ни звучало, услышав предложение руки и сердца, Мэдди почувствовала радость, словно хрустальные колокольчики зазвенели в ее голове и тоненький голосок запел: «Ну вот, ты, наконец, сдала экзамен. На тебе хотят жениться!»
К чести Мэдди, она сумела заставить этот голосок замолчать. Она категорически отказывалась считать полученное или неполученное предложение руки и сердце мерилом ее человеческой ценности. В любом случае это предложение вступить в брак, по сути, предложением не являлось. Оно являлось угрозой. Угрозой, полученной со стороны мужчины, которого нельзя считать джентльменом, намерения которого отнюдь нельзя назвать благородными, а что касается привлекательности… Пожалуй, его наружность тоже не относилась к категории относительно приятной.
– Я и представить не могла, что такое возможно, – сказала Мэдди, продолжая машинально размешивать поссет. – Представить не могу, как такое произошло.
– Честно говоря, я и сама ошеломлена. Но это понятно: нечасто люди возвращаются с того света. – Тетя Тея подперла голову рукой и устремила взгляд в окно. – Какой мужчина! Только взгляни на него…
Мэдди последовала совету тети и устремила взгляд в окно. Капитан Маккензи о чем-то говорил со своими спутниками. Как оказалось, он явился в замок не пешком, а верхом, и не один, а в сопровождении целого, пусть и небольшого, конного отряда. Вся эта маленькая армия теперь расположилась лагерем во дворе замка. Видит бог, Мэдди уже чувствовала себя на осадном положении. Как она такое допустила? Ответ прост: точно так же, как она допустила все то, что этой осаде предшествовало.
В том, что происходило сейчас, была виновата только она сама.
Много лет назад она допустила ошибку. Будто слепила снежок вроде тех, что лепят дети зимой. Маленький комок, легко умещающийся в руку. А потом этот снежный комок укатился прочь от нее и, набирая скорость, помчался вниз с горы, делаясь все больше и больше. Одна ложь громоздилась на другую, и вскоре этот огромный ком лжи зажил своей жизнью, и Мэдди, когда-то слепившая тот маленький комок, уже не имела над этой лавиной никакой власти.
– Подумать только, кого сумела завлечь в свои сети моя маленькая Мэдди в нежном возрасте шестнадцати лет! А я-то была уверена, что ты ходишь на море ракушки собирать, – задумчиво протянула тетя Тея, вращая браслет на запястье. – Когда ты нам рассказывала о своем капитане, я, грешным делом, полагала, что ты сильно преувеличиваешь его достоинства. А теперь я вынуждена признать, что ты не отдавала ему должное. Будь я лет на тридцать моложе, я бы…
– Тетя Тея, пожалуйста…
– Теперь я понимаю, почему ты так противилась браку с кем-то другим. Сравнения с ним не выдержит ни один мужчина. Не мудрено, что ты навсегда отдала ему свое сердце. Я знаю, о чем говорю. Так же было со мной. Когда я повстречала графа Монтеклер, я… Ах, как часто мне вспоминается та весна в Версале. – Тетя Тея вздохнула. – Мэдди, ты не притронулась к поссету.
С сомнением уставившись в чашку с липкой, похожей на плохо размешанный клейстер, массой, Мэдди сказала:
– Пахнет как-то странно.
– Ничего странного там нет: горячее молоко с пивом, немного сахара, анис и гвоздика.
– Ты уверена? Никаких секретных ингредиентов?
– Ах да, совсем забыла. Я добавила всего лишь каплю фирменного эликсира доктора Харгривс. Для большей пользы. И еще щепотку специй для вкуса. Подкрепись, детка, до ужина еще далеко. Да, кстати, я сказала твоему капитану, что мы ждем его на ужин, и пусть приходит не один, а со своими товарищами.
– Тетя, разве ты не понимаешь: стоит один раз прикормить бродячих псов, и они уже никуда не уйдут. Стоит ли рисковать? И кухарке это точно не понравится.
– Они – солдаты, им не нужны кулинарные изыски. Хлеб, говядина, пудинг – этого достаточно. Если только, – и тут тетя взметнула бровь, – ты не желаешь попотчевать их крабами.
