— Кто же тогда? — удивилась я.
— Подумай. Кто, кроме тебя всегда был в эпицентре событий? Кто стал причиной всех твоих приключений?
Я задумалась. Перед глазами замелькали лица. Имен многих из них я уже не помнила. С тех пор, как мы с Миртаном заняли цитадель в Гипносе, память работала как-то избирательно. А по прошествии времени смертная жизнь и вовсе начала забываться. Но одно лицо я помнила отчетливо. Было в нем что-то…
— Фирлас! — имя само прыгнуло на язык. — Как я могла его забыть?
Воспоминания вихрем закружились в голове, и я обхватила ее руками, стараясь привести мысли в порядок.
Чур коротко кивнул.
— Обычно смотрители забывают всех тех, кто был им дорог в смертной жизни. Его ты не забыла. Это явный признак того, что он фактор. — с улыбкой проговорил Чур. — На них не распространяются общепринятые правила и логика.
— Но погодите, Геннадий Викторович! Он многие сотни лет жил спокойно, а потом…
— А потом появилась ты. Катализатор. И вуаля! Его силы пробудились! — Чур, словно заправский фокусник взмахнул руками, — Если честно, я вообще удивлен твоему выбору. Предпочесть фактору обычного смотрителя смогла бы не каждая женщина! Ну, как говорится, любовь зла… хм…. Но, к делу: Так уж вышло, что забрать фактора в Междумирье можешь только ты. Тебе он поверит! Было бы глупо оставить такое сокровище гнить в смертном теле!
— Так он еще жив? — воодушевилась я.
— Да, но ненадолго! Медлить нельзя! Зови сюда своего мужа, а сама, мигом в свой мир! А твой благоверный пока займется своими прямыми обязанностями. У него незаполненных отчетов накопилось на сотни лет!
Странно, но несмотря на все обиды, боль и разочарования, которые принес мне Фирлас, я абсолютно не могла его ненавидеть. Жаль, что осознание этого пришло лишь после того, как он полез в огонь, чтобы меня спасти.
Вскочив на ноги, я улыбнулась Чуру и вышла из кабинета, внутренне содрогнувшись от перспективы предстоящей встречи.
В Тиаммаране царила весна! Элтас бодро шагал по мозаичной мостовой одного из воздушных мостиков верхнего города и откровенно радовался выпавшему погожему деньку. В такую погоду, столь редкую для сурового северного климата, он снова чувствовал себя молодым и полным сил. Вот и сейчас правитель белого города, казалось, мог горы свернуть! Ну, или жениться и произвести на свет еще пару-тройку наследников. Так, на всякий случай! Ведь Ифрей был так не сдержан! То и дело сын уезжал охотиться за очередными обнаглевшими
Да и вообще у Элтаса было слишком много поводов для волнения! И это в его то почтенном возрасте! Тяжело вздохнув, правитель открыл ажурную двустворчатую дверь и шагнул под сень цветущих апельсиновых деревьев. Летом зимний сад был еще прекраснее чем зимой. Волшебный купол в теплое время исчезал, позволяя растениям насладиться недолговечным северным солнцем.
Эльф вдохнул пьянящий аромат и улыбнулся, направившись вглубь по мощеной белым камнем дорожке. Через несколько шагов тропка вывела его к круглой площадке у высокой статуи, изображавшей танцующую женщину с длинными косами и поразительно красивым лицом. У ее подножия лежали полевые цветы, а на единственной скамейке в тени раскидистого кедра сидел второй его повод для беспокойства.
Элтас снова вздохнул и направился к одинокой фигурке в белом балахоне.
— Пришел проверить жив ли я еще? — усмехнулся сидящий, сверкнув из-под капюшона единственным золотым глазом и клыкасто улыбнулся.
— Брось, Фир, никто здесь не хочет твоей смерти! — отмахнулся он в ответ и присел на скамейку рядом с братом.
— Прости мне мрачные шутки, брат, просто сегодня такой день… — грустно усмехнулся его собеседник.
— Двести лет… — задумчиво протянул Элтас.
— Двести лет, — согласился его собеседник и тяжело уронил голову на руки.
— И ты все еще веришь, что она придет? — недоверчиво уточнил он.
— Все еще верю… — отозвался тот, — Всегда буду верить!
— А если она погибла, брат?! — осторожно спросил Элтас.
— Она не погибла! — заорал Фирлас, мгновенно вскочив на ноги, а затем уже тише добавил. — Я всегда защищал ее, даже когда был с Кирарой. Я заставил богиню дать слово, что после победы Йена будет моей. И это стало единственной причиной, почему она так долго оставляла ей жизнь. С момента встречи, я все делал ради нее, жил ради нее! Она не могла погибнуть!
Капюшон упал вниз, обнажив ужасные шрамы, покрывавшие половину головы, лица и шеи. Второй глаз с тех пор не открывался, да и ухо спасти не удалось. Когда-то красивое лицо брата исказилось от боли и Элтас поспешил подхватить покачнувшегося эльфа и усадить обратно на лавку. Ходил он тоже не очень хорошо. Одна нога не сгибалась. Полученные ожоги чуть не убили его тогда. Хорошо, что письмо Йены пришло вовремя и эльфы явились в Ниамн как раз к окончанию затмения.
