— Пошли, я сказал!
Хлопает входная дверь. И вот я остаюсь наедине с кучей мусора, разгромленной квартирой, непосильной тяжестью на душе и слезами, которые, наконец, получают свободу.
Через час утомительной уборки решаю себя подбодрить, что всё не так уж и плохо. Перевязываю растрепавшийся пучок на затылке, утираю покрытый испариной лоб и осматриваюсь по сторонам. Ну… основная часть мусора уже собрана и ожидает в пакетах в коридоре. Осталось самое сложное — вычистить ковры от табачного пепла, подсчитать количество прожжённых дыр на мебели, заклеить ободранные обои в моей спальной, вымыть полы, закинуть в стирку постельное бельё и покрывала, не переусердствовать со всем этим, а также прекратить, наконец, попытки дозвониться до Полины, потому что моя сестра напрочь меня игнорирует и совершенно точно сегодня ночевать домой не придёт.
— Так, хватит реветь, — утираю ладонями уже распухшие от слёз глаза, выпиваю залпом стакан воды, и пишу Полине эсэмэс:
«Я не злюсь, честное слово! Просто вернись домой, я волнуюсь!»
Не подействует, уверена. И в большей степени потому, что вряд ли она в своём укумаренном состоянии сейчас вообще читать способна.
Приседаю на кухонный табурет и глубоко дышу.
Подумаешь, уборка. Обычная зарядка… практически ничем не отличающаяся от занятий в клинке. Если делать всё медленно и постепенно, то…
Договориться с собой не удается, и мнимая уверенность вновь уступает место слезам. Слишком много внутри накопилось, слишком много случилось за последние дни… Всё с ног на голову перевернулось. Пытаюсь дышать, не утонуть в этом болоте, но оно всё больше тянет на дно, душит.
Лучше бы я ничего не знала… Лучше бы жила как жила! Лучше бы не возвращалась в эту школу!
Поднимаюсь на ноги собираясь потушить пожар в душе ещё одним стаканом воды, как слышу — в скважине поворачивается ключ.
— Полина! — бегу в коридор. Дверь распахивается и что-то падает прямо к моим ногам. Что-то неподвижное, бормочущее себе под нос явные проклятия. Что-то с розовым хаером волос.
— Полина… — приседаю перед ней и во все глаза смотрю на того, кто притащил мою сестру домой.
Макс захлопывает за собой дверь, велит отойти подальше, а лучше скрыться в другой комнате, забрасывает Полину на плечо и тащит в ванную.
— Ненвижутбя… — бормочет Полина, болтаясь вниз головой, как тряпичная кукла. — Отпусссссти! Ярцкий… кзёёёл! Пууустии… Уроооод… Нвижу…
И он отпускает её. Прямо в ванную, из которой Полина ещё наивно пытается выбраться, но продолжает соскальзывать вниз.
Макс, не говоря ни слова, включает холодную воду и направляет душ прямо в лицо моей сестры.
От визга, что сотрясает стены в следующие мгновения, хочется зажать голову между колен и молиться, чтобы это поскорее закончилось.
— Лииззаа… — стонет Полина, дрожа от ледяной воды и рыданий, пока Макс беспощадно поливает её из душа. — Помогиии… Лииизаа…
— Хватит, — пытаюсь перекрыть воду, — но Яроцкий не позволяет. Отталкивает меня свободной рукой подальше от крана, вытаскивает из кармана маленький прозрачный пакетик с тремя розовыми таблетками внутри и показывает мне.
— Знаешь, что это? У неё было.
В ужасе смотрю на таблетки и вновь начинаю испытывать непреодолимое желание вырвать своей сестре все волосы до единого!
— Примерно, — киваю, и вместо злости, что хочется на неё обрушить, по щекам вновь катятся горячие слёзы.
— Отлично. Значит, возражений не будет, — Макс прячет пакетик обратно в карман джинсов и перекрывает воду, без капли жалости глядя на дрожащую с ног до головы, сжавшуюся в комочек Полину. — А теперь промывание желудка.
— Н-н-н-нет! По-по-пошёл т-т-ты в ж-ж-жопу, Яр-яроцкий!!! — зубы Полины хоть и стучат, но слова звучат теперь гораздо понятливее. — Ненавижууу тебяяяя… Лииизааа… По-по-почему он это д-д-делаееет?..
— Потому что твоя сестра слишком тебя любит, — отвечает Макс и вытаскивает Полину из ванной.
Через час Полина уже крепко спит укрытая двумя одеялами, потому что даже во сне дрожит. «Отходняк», — как пояснил Макс. Макс… который всё ещё в моей квартире, всё её практически не разговаривает со мной, ходит с лицом кислее некуда и вообще чёрт знает, что всё ещё делает здесь.
А чувство неловкости прогрессирует. Практически физически ощущаю, как оно хватает за горло, бьёт по голове, выбивая из неё все нужные слова и мысли, так что приходится, как дурочке слабоумной бормотать благодарности за то, что привёл домой Полину и взглядом по сторонам бегать, лишь бы не смотреть ему в лицо.
Да, мне неловко рядом с ним. И причина ни для кого не секрет. Но вот что странно: когда он здесь, когда просто рядом, пусть и молчит, пусть и выглядит мрачнее тучи, как-то легче стало, спокойнее, вес ответственности по странным причинам больше не давит на плечи так сильно. Может, потому что я сейчас не одна?.. Потому что он вернулся. Мог ведь не возвращаться, задание закончилось, вечеринка тоже. Так для чего он вернулся? Ещё и Полину где-то нашёл. Точно ведь знал, где искать. Но при этом выглядит так, будто ему невыносимо здесь находиться, слушать меня, смотреть на меня…
«Просто уйди», — хочется попросить. Хочется заверить, что со мной всё нормально, несмотря на то, что его это вряд ли волнует. Для чего-то хочется сказать, что я справляюсь, да, справляюсь, что предательство лучшего друга — не самое страшное, секрет Кости — не самое шокирующее, последствия вечеринки — сущий пустяк, а поцелуй… наш поцелуй — всего лишь часть и игры, и я это понимаю.
«Что ты здесь делаешь»? — хочется спросить. Хочется набраться смелости и задать этот звенящий в голове вопрос.
