В Пасти Льва

Ригардо-джи, правомочный владелец этого судна? Кивните, коли это так.

Голова один раз качнулась.

— Сейчас я вас отпущу, но не советую вам вскакивать или же кричать. Все Глаза в этой комнате моими усилиями были выведены из строя под предлогом того, что я стесняюсь. И она решила их не заменять. Но говорить все же лучше шепотом, ведь помимо Глаз здесь могут быть еще и Уши. Она привыкла к тому, что я болтаю сама с собой, но начнем шуметь — и ее разберет любопытство, почему это ее пленник вдруг заговорил разом на несколько голосов. Понимаете меня?

Еще один отрывистый кивок.

— Вот и славно. Мы с вами в одной лодке. Нам нет смысла соперничать.

Как только Донован разжал хватку, Ригардо-джи повернулся к нему лицом.

— У вас проблемы с психикой? Я наблюдал за вами, и у меня сложилось такое впечатление. Из-за этого она вас заперла?

— А вам не кажется, что это у вас с головой неладно? Почему вы все это время прятались в застенье?

— Я что — дурак? Бедный, честный контрабандист — то есть я — просто пытается выжить. Я был изрядно пьян, когда услышал, как она вломилась, а потому спрятался…

— В одной из своих потайных нор. Продолжай.

— Там я и отрубился, — признался Ригардо-джи. — Проспался только тогда, когда мы уже летели. Подозреваю, она так и не поняла, что я на борту. Судя по всему, она очень спешила. Ну а я не в той форме, чтобы совладать с Тенью Конфедерации. Я не настолько отважен, чтобы попытаться справиться с ней в одиночку. К тому же… — контрабандист прищелкнул пальцами, — она летела туда, куда мне надо. Так что спешить мне было некуда, и я лишь время от времени выбирался проверить маршрут. Мне так подумалось, что если проявить терпение, то что-то может измениться.

— И изменилось?

— Да. Появился ты.

— Не очень-то ты во мне уверен, иначе бы мы познакомились гораздо раньше.

— Вполне очевидно, что ты у нее в плену. И это делает тебя ее врагом, но не обязательно моим другом. Насколько мне известно, ты тоже присягал Конфедерации, и я не мог быть уверен, что вы не объединитесь против меня, если узнаете о моем существовании. Мне кое-что удалось подслушать, но я не понимаю по-птичьи, да и вы не всегда оказывались там, где я мог бы за вами наблюдать.

Донован оценивающе посмотрел на сидящего перед ним человека. Даже во мраке, в который погрузилась кают-компания, можно было различить плотно поджатые губы и напряженно нахмурившиеся брови.

— Так чего же сегодня вылез?

— Подумал… пришло время поговорить.

«Лжец, — заметил Ищейка. — Вначале он проверил койку, чтобы убедиться, что мы спим… и еще у него была дубинка на случай нашего бодрствования».

Но вслух Донован сказал только одно:

— Ты не разбудил меня. Ты занялся консолью.

— Надо было свериться с маршрутом. Хотел узнать, где мы сейчас находимся. Отсюда это сделать куда безопаснее, чем из рубки управления. Я пару раз туда пробирался, но мне приходилось пересечь коридор, и тут же начинали орать эти ее чертовы датчики движения. И как она справляется? Я имею в виду — с кораблем.

— Мы в четырех днях пути от трассы на Меграном.

— Ого! — Тревога контрабандиста была неподдельной. — Плохо дело. Нам надо доставить «Бетти» в Цинтианское скопление.

— Чтобы передать Молнару подарочек.

Судя по тому, как Ригардо-джи поменял позу, он сомневался.

— Ты все-таки прочел те документы, — произнес контрабандист. — А я-то думал, что успел их стереть. Слушай, это все очень секретно… посторонним нельзя ничего знать. Гарпунный Трос потребует такую неустойку, что…

Силач крепко встряхнул собеседника:

— Кому сказано: не шуми.

Дальше вновь продолжил Донован:

— Обещаю, народу я ничего не скажу. Я просматривал твои текущие поручения, только чтобы узнать, нет ли чего на борту такого, что я смог бы использовать в качестве оружия. И честно сказать, ничего, кроме как разбить вазу о ее голову, мне на ум так и не пришло.

— Кое-что может и пригодиться, — допустил контрабандист. — Когда надо, я умею читать и между строк. Вдвоем у нас есть шанс. Пойду принесу.