Я пожал плечами.
- Выбирать, собственно, не из чего.
Но ему в голову пришла новая мысль.
- Да… А что вы сами-то собираетесь делать?
- Я?… Кончу свою работу и потом тоже уйду.
- И никому не отдадите ее?
- А кому?… Нет, конечно.
Он рассмеялся.
- Это вы серьезно?
- Вполне.
Он вдруг повеселел и безропотно согласился отнести катушку на глубокое место. Затем вернулся на десяток шагов назад. Брюки у него были мокрые выше коленей.
- Что ж, пора, - сказал я.
Он кивнул.
- Действительно, я уже чувствую себя спокойнее. - Он усмехнулся. - И я обманул всех.
Я боялся, что последний момент будет самым мучительным, и мне захотелось утешить его. В конце концов, он был лишь жертвой.
- Прощайте, - сказал я. - Мне искренне жаль, что так получается. То есть жаль, что вы стали таким. При других обстоятельствах все могло быть иначе.
Цейтблом снова кивнул. Лицо его, в общем-то мелкое, посерьезнело и на миг приобрело трагическое, даже величественное выражение.
- Да, страх кончается. Я чувствую себя свободным и, - он поднял голову,
- даже сильным. Может быть, сильнее тех. - Он кивнул куда-то в неопределенную сторону. В его голосе появилась нотка приказа: - А теперь идите. Не хочу, чтобы кто-нибудь видел это.
Я повернулся и медленно пошел. Было слышно, как он, взволновывая воду, продвинулся дальше на глубину. Сделалось тихо, и донесся знакомый мне щелчок. Не сильнее, чем отдаленный удар клавиши на пишущей машинке…
Я был совсем измотан и еле-еле добрался до трамвайной остановки.
Но испытаниям этого дня не суждено было кончиться.
Когда я был уже возле нашего подъезда, рядом вдруг остановился стремительно подъехавший автомобиль. Открылась дверца, оттуда поспешно вышел человек.
Крейцер.
- Я к тебе сегодня третий раз. Почему ты не звонил?… Есть очень важное дело. - Он не дал мне ответить. - Нам придется поехать вдвоем. Чрезвычайно важное дело.
- Куда?
- Чрезвычайно важное дело. Садись. Я уже час караулил тебя в машине. Вон с того угла.
Мы сели в автомобиль. Дорогой Крейцер молчал. Верфель остался позади - я уже начал предчувствовать.
Машина остановилась на пустынном, теперь уже высохшем шоссе, ведущим к хуторам. Крейцер повернулся ко мне.
- Прежде всего, это дело государственной важности. Понимаешь? (Я кивнул.) Сейчас покажу тебе кое-что. Но сначала ты даешь мне слово, что никто не узнает. (Я кивнул.) Ты согласился?… Тогда… Извини, но придется предпринять некоторые меры. - Он вынул из кармана заранее приготовленный кусок черного бархата. - Завяжи глаза. Это даже больше для твоей собственной безопасности. Для тебя же лучше, если ты не будешь знать всего…
Опять мы ехали, машину сильно качало и шатало. Затем минут пятнадцать пешком. Наконец рука Крейцера остановила меня.
- Здесь. Сними повязку.
Я снял.
Некоторое время мы оба молчали.
Я сделал шаг вперед, обдумывая, как вести себя. Погрузил пальцы в пятно и вынул их.
- Что это такое?
Крейцер, жадно смотревший на меня, нетерпеливо пожал плечами.
- Вот это и надо выяснить. А ты как считаешь?
- Ну, в общем… Некое субстанциональное состояние. Если самым общим образом… В первый момент заставляет вспомнить шаровую молнию.
- Ну-ну-ну…
- Оно все время висит так неподвижно? Или было какое-то движение?
