выключена, довольно неожиданное ощущение. Кажется, будто тело принадлежит то одному, то другому. Если к Арту обращаешься или его слушаешь, руки, ноги, туловище - все его. А голова Кисча кажется дополнительной. Мешающей. Но стоит Кисчу что-нибудь сказать, ситуация меняется мгновенно. Понимаете, они как будто все время прыгают в глазах. Вроде картинки, которая показывает иллюзии зрения. Когда в одном и том же контуре можно увидеть и старуху и девчонку в зависимости, как сам настроишься. Но никогда ту и другую сразу.
Буфетчик принес еще по чашечке кофе. Кисч задумчиво закурил. Что-то обнадеживающее было в том, что его старый знакомый все-таки не оказался жертвой несчастного случая, а взял ситуацию под свой контроль. Тут был даже подвиг - полюбить такое странное дитя, воспитать его. Во всяком случае, все это бросало новый свет на Лэха.
- Скажите, а этот другой мальчик, с гитарой. Как его пускают к Арту? Все ведь засекречено.
- А вас как пустили? - спросила девушка.
- Случайность. У меня при себе было письмо от Кисча. А в проходной как раз кто-то ответственный отсутствовал. Вышел заправить зажигалку.
- Ну-ну. А тот лейтенант, который на посту, не перелистывал брошюру насчет миллионеров?
- Да… Лейтенант разве он? Форма странная.
- Внутренняя стража. Фирма держит у нас целое войско. Для охраны секретов. Огромный вооруженный контингент и тоже звания: сержанты, лейтенанты, полковники. Но в большинстве свои парни. Тот лейтенант постоянно держит рядом эту книжку, чтобы со стороны казалось, будто он ни о чем другом не думает. А насчет зажигалки - код. Когда о зажигалке, это означает, что пришел порядочный, по мнению лейтенанта, человек. Вообще пускают всякого, кто им понравится. Но зато если какая-нибудь комиссия, члены правления, часа три проволынят, ко всякой мелочи будут придираться. Я, между прочим, в этом же отделе. Вы, наверное, и вообразить не в состоянии, какая у меня роль. Называюсь
Кисч невольно подумал, что роль подобрана удачно. Как раз такой и выходить, а не скрываться. Фигура у девушки была, как с чемпионата по художественной гимнастике - тонкая талия, пышные бедра, гибкая спина. А про лицо с синими глазами и говорить нечего.
- Моя обязанность время от времени выходить при белом передничке в садик наверху и заниматься цветами. Обязательно в юбке, не в брюках. Нюхать розы, вздымать глаза к небу, вздыхать, смущенно отворачиваться, если кто смотрит с улицы. Этот домик, где у нас первый пост, должен ничем не отличаться от других. Но в городе меня-то каждая кошка знает. Так что все делается для тех самых инспекций от Совета Директоров, которые и так прекрасно осведомлены о подземном хозяйстве. - Девушка вкусно хрустнула пирожком. - Я, правда, люблю ухаживать за цветами. Хотя кто же не любит?
Она глянула на часы, и лицо ее изменилось.
- Да, послушайте! Вы что, попали сюда вообще безо всяких документов?
- Ну как? Со мной идентификатор.
- А пропуск?
- Нет.
В глазах девушки выразилась тревога.
- Черт! Нас только что предупредили - ожидается внеочередная проверка. Знаете, у начальства бывают такие конвульсии. Сейчас звонок, а через пять минут пустят собак. К этому времени всем нужно освободить коридоры и засесть в рабочих помещениях… Что же нам делать?
Она протянула руку, взяла перекладину со спинки стула.
- Санг, у нас такая история…
- Я все слышал, - раздался голос. - Тоже растяпы на первом посту. Могли бы хоть что-то выписать… Скажи, Ниоль, этот твой приятель способен бегать?
Девушка посмотрела на Кисча.
- Пожалуй, да.
- Срывайтесь прямо сейчас и на Четвертый Проход. Я передам ребятам, чтобы задержали заслон на минуту. Могут, правда, и с той стороны пустить собак. Тогда в Машинную - маленькая дверь слева за переходом… Бегите. Только осторожно в Машинной, не заблудитесь!
Девушка встала.
- Бежим! За мной!
Она была уже возле двери, когда Кисч начал неуверенно подниматься. Куда бежать - все было ему как-то безразлично.
Девушка гневно обернулась.
- Вы что, хотите попасть в Схему? Это ведь жизнь, не что-нибудь.
Пронзительный дребезжащий звон, состоящий из множества голосов и одновременно слитный, пронзил помещение. Чудилось, что звенят стены, предметы, даже человеческие тела. Нарастающее ощущение тревоги, телесная тоска. Прочная действительность разрушалась, назревало извержение вулкана, землетрясение, может быть, даже война. У Кисча застучало сердце, все вокруг начало было опять заволакивать туманом. Превозмогая слабость, он бросился к девушке. Они выскочили из буфетной.
