норме.
Дмитрий разлепил высохшие губы и медленно, с усилием, выдавил:
– Всё будет хорошо, товарищ капитан первого ранга. Пуск и полёт пройдут без аварийных ситуаций. Боевой блок будет доставлен в центр котлована-мишени. Войдёт в грунт на глубину корпуса. От удара с края котлована свалится фанерный щит с надписью «Мишень номер 7. Эпицентр опасной зоны»…
Лицо капитана Зеликова слегка вытянулось:
– А откуда ты знаешь, как выглядит мишень? И что на краю котлована находится этот щит с надписью? Это закрытая информация!
– Считайте, что мне это приснилось. Прямо сейчас, – устало улыбнулся Дмитрий.
Почему-то никто из офицеров не фыркнул и не подшутил над ответом. Повисло какое-то неловкое молчание, никто из бывалых морских волков не знал, как на такое заявление реагировать в сложившихся обстоятельствах.
Старлей сделал то, что попросили. Даже приказали. Не красовался и не похоже, чтоб врал. Просто всё было очень непонятно. Вроде, мистика. Шаманство какое-то. А вроде и нет…
Затянувшуюся тишину нарушил командир:
– Ладно, товарищ старший лейтенант, пока примем такой ответ. Мне доложили, что ваши прогнозы всегда сбываются, вот я и полюбопытствовал. Очень важное это завтрашнее испытание для нас, для лодки, да и для всего нашего подводного флота.
Будем надеяться, что твои слова сбудутся. Мы ж, моряки, всегда были немного суеверными и верили всяким знакам, приметам, звездочётам, – Зеликов тут усмехнулся, затем резко подобрался, вернув внимание собравшихся к текущим задачам. Отрывисто бросил:
– После стрельб лично позвоню, проверю, если поразим мишень, конечно, в какое именно место попал имитатор боевого блока! И выясню всё про фанерный щит с надписью.
Свободны!
Ночь перед испытаниями «шапки-невидимки» и запуска баллистической ракеты была для Дмитрия тревожной. Не спалось. Слишком многое было поставлено на карту, в том числе и личная репутация.
В отличие от него, Нестругин спал крепко. Здоровым глубоким сном уставшего, отработавшего свою вахту, трудяги. Пряничный поработал не меньше него, но какой-то, постоянно действующий в голове, скрытый беспокоящий центр, не давал расслабиться и отключиться.
Отрубить эту линию связи, неизвестно с кем или с чем работающий в автоматическом режиме информационный канал, не получалось. Он действовал как бы сам по себе и закачивал в глубины подсознания то ли пустые шумы, то ли некие зашифрованные данные, примерно так, как это делает компьютерная программа, сбрасывающая что-то на жёсткий диск, следуя алгоритму, заданному неизвестным кодом, а не чайником-пользователем.
О том, что что-то «качается», последний может узнать лишь косвенно, по миганию светодиода на панели компа.
И если он даже умудрится отловить процесс и вывести его отображение на дисплей, то сможет увидеть лишь мелькание каких-то названий и расширений файлов, загружаемых в память, без понимания, что это за процесс и к чему он приведёт.
И не факт, что в этих файлах не окажется зловредных вирусов или троянов, приводящих к смерти компьютера или искажению хранящейся в нём информации.
Дмитрий пока не научился управлять своими способностями так, как это делают профессиональные экстрасенсы или, например, компьютером – виртуозы-программисты соответствующими аппаратно-программными средствами и профессиональными умениями.
Ясно, что учиться придётся. И учиться не только управлению скрытыми способностями, но и многим другим вещам, например, правильному расходованию энергии во время сеанса экстрасенсорного восприятия, восстановлению после него.
Без надёжного контроля за незаметными утечками физических сил, Дмитрий совершенно выматывался и чувствовал себя абсолютно незащищённым во время нахождения в изменённом состоянии сознания. С этим надо что-то делать, иначе можно просто умереть прямо во время сеанса «ясновидения»…
Надо исследовать свои неординарные способности, научиться управлять ими, ставить заслоны нежелательной и вредоносной информации извне. Немаловажное место в этом процессе должны занимать дисциплина, опыт, набираемый и фиксируемый путём проб и ошибок, анализ состоявшихся успешно сеансов «дальновидения» и «предвидения».
Он уже пытался такое делать, но выглядело это примерно так же, как самостоятельное обучение плаванию прямо в море, на глубоком и коварном месте, среди рифов и подводных течений. Можно было легко утонуть, разбиться или стать жертвой акулы.
Часто эта учёба, первые шаги, стоили Дмитрию бессонных ночей, многих часов отдыха и огромного риска для психики. Но что делать… Он не находил в себе сил всё бросить и забыть о своём даре навсегда. Отмахнуться от этой своей сверхспособности, не пользоваться ей, смалодушничать.
Кому много дано, с того много и спросится. Иногда Дмитрий завидовал Нестругину и обычным людям, лишённым бремени дара. Они могли просто жить и не грузить себя неподъёмными сложностями.
