Выйдя из здания, Олег набрал номер. Ответила женщина с очень уставшим голосом. Он прямо физически почувствовал эту усталость.
– Полина Сергеевна! Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Это Олег беспокоит. Я волонтер. Светлана, директор Фонда, дала мне ваш номер телефона.
– По голосу вы на студента не похожи.
– А я и не студент.
– Это хорошо, а то от них толку мало.
– Я хотел бы навестить Кешу.
– Когда?
– Сейчас, если можно.
– Хорошо, приходите.
Через пятнадцать минут Олег был на месте. Обычная «хрущевка». Домофон. Не работает. Третий этаж. «Интересно, как тут гулять с ребенком- инвалидом, без лифта?» Старая «картонная» дверь с цифрой шестнадцать, выкрашенная в коричневый цвет. Звонок.
Дверь открылась. На пороге стояла женщина лет сорока в спортивном костюме с седыми, но слегка окрашенными в рыжий цвет волосами. Худая. Уставшая. Морщины изрезали ее лоб и шею, и… руки. Натруженные руки, покрытые сеткой морщин, как сдувшийся шарик. Руки были гораздо старше, чем она сама. Наверное, для них год шел за два. Испытующие серые, почти прозрачные глаза.
В нос сразу ударил запах лекарств и больницы. Его так непривычно было ощущать в домашней обстановке. Очень скромной обстановке. Неизвестно, сколько в Питере еще таких квартир, но скорее всего очень много. Время в них словно остановилось. Тумбочка и зеркало в прихожей. Круглый плафон. Ковровая дорожка…
– Бахилы дать?
– Давайте!
«Даже бахилы есть, сколько же народу сюда ходит!» Олег надел бахилы. Его немного трясло. Он и понятия не имел, о чем сможет поговорить с мальчиком. Из коридора дверь вела в комнату. Она была открыта.
На диване сидел мальчик. В серых шортиках и красной футболке с надписью «О. К.!». У него почти не было волос. Не потому, что он был побрит налысо. Он был пострижен под машинку, но оставшиеся волосы производили впечатление пушка. Еще бросилось в глаза, что он очень худой и маленький. На вид ему было лет шесть-семь. На всей поверхности его кожи, и даже на голове, тут и там виднелись очаги язвочек.
Олег встретился глазами с ребенком. Это не были глаза ребенка. Это были глаза взрослого человека, очень взрослого.
– Привет, я Олег!
Олег протянул ребенку руку. Маленькая, худенькая, почему-то очень сухая, почти что шершавая, ручка потянулась навстречу. «Какая же она холодная и тонкая», – подумал про себя Олег. Он не стал жать ее сильно, боясь сделать ребенку больно.
– Я Кеша, мне десять лет, у меня рак…
– Кеш, я не доктор и не спрашиваю у тебя диагноз. Я не буду колоть тебе уколы и давать таблетки. Я принес тебе шоколадку.
Олег улыбнулся и дал шоколадку, которую держал в другой руке.
– Спасибо! – сказал Кеша, не улыбнувшись.
– Можно, я присяду рядом с тобой? – спросил Олег, показывая рукой на место на диване рядом с мальчиком.
– Возьми, пожалуйста, стул. Мне так будет лучше тебя видно. – Кеша показал рукой на стул, стоящий возле лакированного стола из темного дерева, обычного раскладного советского стола.
Олег поставил стул и сел на него. Он пробежал взглядом по комнате: поблекшие обои голубовато-серого тона с растительным рисунком. Стенка, писк моды восьмидесятых, книжные полки, телевизор на тумбочке, DVD-плейер, диски, ковер на стене и ковер на полу, цветы на подоконнике, на стене – картина с кораблем. Продолжение декораций застывшей эпохи. Если бы не DVD и диски – это могло бы все быть ровно таким же и десять, и двадцать лет назад. Разве что телевизор был бы другой. Единственное, что выделяло эту квартиру, – это тот самый больничный запах и мелочи, бросающиеся в глаза: баночки с таблетками, коробка с лекарствами, штанга для капельницы, упаковки шприцов и ваты. Все это настолько давило на Олега, что он почувствовал у себя легкое головокружение и слабость. «Какая чудовищная атмосфера. Находиться в ней изо дня в день – уже само по себе смертельно опасно!» – пронеслось в голове Олега.
Кеша внимательно следил за Олегом.
– Мрачновато у нас, да? Это потому, что все деньги мама тратит на лекарства. Она говорит, что вылечит меня и сделает ремонт. Но я-то знаю, что не вылечит. Моя болезнь не лечится.
– Иннокентий! Я вижу, ты взрослый и серьезный парень. Я хотел бы тебя кое о чем попросить.
– О чем? – испытующе посмотрел Кеша.
