– А прошлое у нас где? Нигде. Его нет. Есть только разговоры о нем. Поэтому никто не вправе помешать тебе создать у себя внутри такое детство, которым бы ты гордился, которое вдохновляло бы тебя и вело к подвигам. Это очень просто! Вспоминай! Придумывай! Не важно! Создавай базис для своей будущей счастливой жизни и опирайся на него. Это гораздо проще, чем кажется. Это вопрос решения, вопрос твоего персонального выбора! Если тебе придется выбирать между телегой без лошади и скоростным автомобилем, притом, что у тебя есть цель доехать в пункт «А», что ты выберешь?
– Конечно, машину.
– Так вот, телега без лошади – это твои грустные, тяжелые воспоминания, которые скорее выступают в роли балласта, который ты зачем-то тянешь за собой всю жизнь! На хрен они тебе нужны? Выбрось их к чертовой матери и сядь в машину – в контекст светлых воспоминаний и позитивных внутренних разговоров о себе, если тебе, конечно, хочется добраться в пункт «А», а не рассуждать о том, какой у тебя тяжкий груз за спиной и что сам ты в роли лошади вынужден тащить тяжелую телегу, да еще и без колес, бедненький!
Олег засмеялся. Картинка с самим собой, впряженным в телегу, уже выглядела забавно, а без колес…
– Хорошо! Со счастливым детством я понял! Но на всякий случай спрошу, как быть с чувством вины? Ведь если отец был таким хорошим, мне еще сложней вспоминать, что… что даже не приехал к нему в больницу…
– Хорошо. Давай опять начнем с логики. Тебя это напугало бы самого? Такая перспектива? Такое отношение к тебе твоих детей, если бы они у тебя были?
– Да, конечно, еще как!
– Тогда давай мыслить масштабно. С точки зрения Вселенной, с точки зрения справедливости. Если он вел себя так, как вел, у тебя были причины относиться к нему так, как ты относился? Ведь были?
– Да, объективно были.
– Ну, вот представь, что ты бы с честью выполнил свой сыновний долг, взамен на то, что он не выполнил свой – отцовский. Что бы это могло посеять в твоем подсознании? Какие семена?
– Безнаказанности. Делай что хочешь, все равно все будет хорошо. Так, скорее всего.
– Да. Я тоже так думаю. Возможно, ты понял бы для себя, что тебе тоже можно особенно не стараться…
– Просто понимаешь, Миш. У меня в чем-то похожая ситуация сейчас с другим близким человеком… с мамой. И я нашел путь изменить ситуацию… Совсем недавно. Буквально на прошлой неделе.
– А может, потому и нашел, что прошлая ситуация окончилась так печально для тебя? Может, это уберегло тебя от новой потери? И ты не сравнивай свой опыт сегодня и опыт двадцатилетнего (тебе же примерно так было?) пацана. Все-таки в его возрасте он должен был отвечать за тебя, а не наоборот. Каждый должен нести ответственность или выносить уроки из своих поступков! Ты не всегда боец на страже интересов Вселенной… иногда просто орудие, особенно тогда, когда не осознаешь, что и зачем ты делаешь.
– Да я все это разумом понимаю! Но все равно тяжковато на душе. Я бы хотел перед ним извиниться…
– Тяжко и будет, пока ты не сделаешь то, что хотел бы сделать!
– Миш! Ты в своем уме? Он умер уже десять лет назад.
– Олег! Я знаю, что ему уже, наверное, все равно. Я понимаю, что это нужно тебе, только он для этого тебе не нужен. Мне кажется, его образ настолько ярко живет в тебе, что ты без труда сможешь с ним пообщаться мысленно, или написать ему письмо. Этого будет вполне достаточно. Вернись обратно в зал и сделай это. Просто пойми – это даже более реально, чем ты думаешь.
Олег вернулся в зал. Когда глаза привыкли к темноте, он нашел свое место, сел за столик и открыл тетрадь. Здесь, в полумраке, в большом зале, в звуках тихой музыки (зазвучала как раз «World Full of Nothing» «Depeche Mode», из альбома 1986 года) он ощущал, что он не один, не одинок. На минуту он представил себе сидящими в зале всех предков и по отцовской, и по материнской линии. Он как будто должен был держать перед ними ответ, должен был извиниться перед ними за свое отношение к тому дару, который он только теперь смог оценить.
Он вдруг на физическом уровне почуял запах отцовского одеколона и табака, но сейчас он не раздражал его. Отец много курил. Когда он возвращался откуда-то, когда Олег его долго не видел и обнимал его, от него так приятно пахло одеколоном и табаком…
Олег начал писать… Сначала медленно, обдумывая каждое слово, затем слова понеслись, уже как бы независимо от его сознания, и он только успевал записывать их на бумагу…
