— В соседней комнате?
Он печально улыбнулся. И осторожно кивнул.
— В соседней комнате.
Он отвернулся от меня, прижал одеяло плотнее к себе, прошел по зеленой траве. Я смотрела, онемев изнутри, а он принялся раскладывать одежду на одеяле, надеясь, что она высохнет быстрее. Я выждала, собираясь с силами, а потом присоединилась к нему.
* * *
Наша одежда высохла, когда солнце начало опускаться за горы, последние лучи оранжевого света сияли на темной воде. Хотя одеяла неплохо согревали нас, пока мы сидели на берегу, мы устали, затерялись в мыслях. Было приятно вернуть свою одежду. Мы надели все сразу, хоть и стали от этого толще, и собрались искать обратный путь.
Река поблескивала в лучах, и мы пошли вдоль нее, Декс изучал карту, пытаясь понять, где мы. Он, казалось, думал, что поток реки выведет нас к тропе, которую мы искали. Вот только мы не знали, как долго идти, а ночь уже сгущалась. Нам нужно было найти укрытие, пока не стемнело полностью. Сумерки уже опустились на землю.
Я хотела вытащить сигнальную ракету из рюкзака, но Декс замер.
— Что думаешь? — спросил он. Декс мало говорил со мной, и его голос удивил.
Я посмотрела за него. Мы прошли в лес и остановились у большого, отчасти пустого бревна, лежащего на боку. Там мы могли уместиться, хоть и в тесноте. Там был мягкий мох, на нем было приятно посидеть после дня, он мог и дополнительно согревать нас.
И все же…
— Разве мы не воруем дом зверя? — спросила я, разглядывая бревно. — Похоже на чей-то дворец.
Он вздохнул.
— Хочешь, чтобы я проверил, есть ли там жуки?
Я робко улыбнулась, с мольбой глядя на него.
— Ты не должен….
Он закатил глаза, но опустил рюкзак и принялся ощупывать бревно рукой, убирая паутину, грязь и листья.
— Она была одержима, но боится насекомых, — бормотал он под нос.
— О, прими ванну, полную пауков, а потом расскажешь о своих чувствах! — возмутилась я.
— Даже не подумаю. Вот, — он встал и указал на относительно чистое бревно. — Твой дом на ночь.
— Спасибо, — сказала я и принялась рыться в рюкзаке. Декс был молодцом, вел себя так, словно все было в порядке, но я видела, что он еще отходит от нашей ссоры. Я точно еще не пришла в себя. Каждый раз, когда я слышала слова: «Потому что я люблю тебя», — в голове, сердце сжималось. Когда я вспоминала свои слова, свою уверенность, что мои чувства в прошлом, оно болело еще сильнее. Я была жестокой, ужасно жестокой с человеком, признавшимся в любви мне, потому что я просто не могла отпустить гнев. Так было не честно. Мне нужно было извиниться, но я не знала, как. И будет ли это важно.
Я не успела погрузиться в презрение к себе, мы быстро убедились, что у нас есть все, что нам нужно. Одеяла согреют нас ночью, не позволят пострадать из-за снижения температуры. Облака двигались по темнеющему телу, угрожая снегом, но и лучшую изоляцию. Мы разложили плотные одеяла вниз, остальными укрылись. Я смущалась, пока мы готовили постель, я не собиралась смотреть на одеяло как прежде. Как и на секс. Выступление Декс испортило всех мужчин для меня, я это знала. Кровь бурлила от воспоминания.
Мы проверили еду, разделили ее и бутылки воды, которые мы наполнили в реке. Сегодня ужин был из тушенки и изюма в шоколаде, а еще яблока. Не пир, но и не так плохо в таких обстоятельствах.
— Лучше поискать тот домик завтра, — сказал Декс, включая фонарь, чтобы мы видели, что ели. — У нас осталось немного походной еды и сухой суп.
— Мы можем вскипятить воду на костре.
Он покачал головой.
— Мы не можем рисковать. Нельзя привлекать к себе внимания.
— Думаю, нам стоит привлечь внимание к себе, — сказала я. — Может, кто-то нас спасет.
Он посмотрел на меня мрачными глазами в темноте.
— Нас не нужно спасать, малыш. Мы выберемся завтра, обещаю. Но пока нужно скрываться. Ты знаешь, что там.
Я сглотнула и впилась в одеяло. Я знала.
— Ты это видела, — мрачно продолжил он. — Расскажи.
Я вздохнула, желая, чтобы мозг был из стали. Нервы шалили, мне не хотелось снова видеть в голове это существо. Но Декс заслужил знать, и я не могла держать это в себе.
