— Так что же, мы никак не сможем увидеть то, что происходит на самом деле?
— Боюсь, что нет. Но узнать, где именно находится Ник, мы можем. Точно так же, как искали рубин. Этот способ действует и на живых существ, — сказала бабушка, извлекла план территории дворца из кармана блузы, и добавила шутливым тоном: — Если ты, конечно, не помыла рубиновую булавку с мылом.
Мне это и в голову не пришло бы. Бабушка положила план на стол, я привязала булавку на шнурок и начала водить над листком. План был подробный, с пояснительными надписями. И когда только Ник успел его сделать?
Булавка уверенно остановилась остриём над кружочком главной башни.
— Он в лаборатории Адарии! — встревожено воскликнула я. — А тот, кто входит в нее, уже никогда не возвращается!
— Башня высокая, — сказала бабушка. — Этажей в ней много. И часто под ней находится еще несколько подземных этажей, в которых устраивают тюрьму для самых опасных преступников с магическими способностями. Поверь, я на своем веку немало дворцов повидала, и все они устроены похожим образом.
— В нашем дворце тоже была тюрьма? — нахмурилась я. А я о ней даже ни разу не слышала.
— Подвалы под башней есть, — ответила бабушка. — Но преступников там никогда не держали.
— А Арина мне говорила, что у Адарии нет тюрем, потому что она от всех неугодных сразу избавляется, — сказала я.
— Ну, от Ника избавляться у нее нет резона, — улыбнулась бабушка. — Он ведь сказал ей, что ему известно то, что она тоже очень хочет знать.
— А он действительно что-то знает?
— Нет, конечно, откуда? Никто ничего об этой Адарии не знает толком. Потому что всех, кто знал о ней хоть что-нибудь существенное, она убила. Поэтому никто и не знает того, чего она хочет. Но я подозреваю, она ищет заклинание Ханьи Нахии. Ник был прав, когда говорил, что оно может дать вечную жизнь. Из того немногого, что я слышала об Адарии Нагзис, я поняла, что она стремится именно к этому.
Теперь я тоже это поняла. Захватить весь мир, чтобы найти мага, который знает нужное заклинание, и править вечно. А для бессмертной правительницы одной страны мало, развернуться негде.
— Ник сказал это, чтобы Адария его сразу не убила, и обещал тянуть время, пока я не приду за ним, — добавила бабушка.
Оба, и Ник, и бабушка меня просто списали со счетов. И хотя они были правы, стало немного обидно. И стыдно, что я оставила друга в беде. А бабушка обещала помочь, даже не зная, вернётся к ней ее дар, или нет.
— Бабушка, прости, — виновато сказала я. — Я думала только о себе.
— Не о себе, а о друге, которого хотела спасти, — мягко возразила бабушка.
Да, спасла, и тут же потеряла. И другого почти потеряла. Я вдруг вспомнила, как бабушка сегодня утром сказала мне, что вернется в наш мир и постарается сделать его лучше. Занятая мыслями и переживаниями об Игоре, я почти не обратила внимания на эти слова. Теперь до меня дошло, что она имела в виду. Лучше наш мир можно сделать, только избавив его от Адарии. Вот о чем они с Ником сговорились, пока я бегала за пирожными!
Мне стало еще обиднее. Ну, ладно, Ник, он всегда хотел бороться с захватчицей, несмотря на то, что не имел никаких шансов победить. Но бабушка! Говорила мне, что я поступила правильно, отказавшись от борьбы, а сама решила помогать Нику! Еще и втайне от меня! Да это вообще похоже на предательство!
Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я начала рыться в карманах в поисках платка, и вдруг забыла, что хотела плакать. Платок! В городе лесных Ник дал мне платок! Я тогда положила его в один из боковых кармашков рюкзака, и забыла о нём. Потому что у меня было достаточно своих платков.
— Бабушка! — воскликнула я. — У меня есть одна вещь Ника, и на ней точно нет никакого заклинания!
Я схватила рюкзак и достала из кармашка носовой платок. Тогда я его не разглядывала, а сейчас увидела на уголке монограмму Анхельмов.
— Очень хорошо, — обрадовалась бабушка. — Теперь мы сможем узнать поточнее, где он, если там, где он находится, есть какая-нибудь отражающая поверхность.
Я положила платок на стол, поставила на него зеркало из косметички, прислонив его к подсвечнику, и прочитала заклинание.
В комнате, которую мы увидели в зеркале, было полутемно. И это точно не та комната, которую я видела утром. Она была гораздо меньше, и обставлена беднее. Тем не менее, кровать там присутствовала, стояли еще стол и стул. Окон я не увидела. Стены кирпичные, и потолок тоже. Раз нет окон, значит, это подземелье. Освещалась комната свечами. Отражение было искаженное, как и в прошлый раз. Наверное, отражающим предметом служил какой-нибудь металлический кувшин, или чайник.
Мы не сразу увидели Ника, который лежал на кровати. Видно было не очень хорошо, но всё же удалось разглядеть, что у него разбита губа. Вот идиот! Ну почему он не пошел с нами? У него же было несколько секунд! Он успел бы!
— Бабушка, почему он не пошел с нами? — с болью в голосе спросила я.
Она не ответила. А мне уже не требовался ее ответ.
