день рождения своего сына. Их во дворце не принимали, потому что наши семьи находились в состоянии вражды, но дети были вне всяких распрей, поэтому Ник вполне мог прийти на мой день рождения.
Но я никак не могла его увидеть. Надо было спросить у него хотя бы, в чем он тогда был одет…
Я ведь могла видеть только то, что видела я пятилетняя, ну, разве что чуть-чуть больше, потому что я наблюдала, а пятилетняя девочка просто смотрела.
Я уже решила, что раз не заметила мальчика с родинками на лбу, значит, Ник — не сын Анхельма, и я могу быть спокойна, мы с Ником не враги. Я расслабилась и полностью погрузилась в воспоминания.
Мальцы показывали нам клоунаду с элементами акробатики, а мы стояли вокруг, смеялись и хлопали в ладоши.
Вдруг мальчик, стоявший рядом со мной, ткнул меня локтем в бок и сказал, указав на клоунов-мальцов:
— Здорово прыгают, правда?
— Ага, — кивнула я и взглянула на мальчика.
И он тоже посмотрел на меня.
Я увидела веселые голубые глаза, темную челку, а под ней над правой бровью два черных пятнышка.
— Ты принцесса Айланна, да? — спросил мальчик и добавил, не дожидаясь ответа: — Я вырасту и женюсь на тебе.
— Еще чего, — ответила я. — Принцессы правящих домов сами выбирают себе женихов!
И отвернулась от мальчика, а потом отошла в толпу девочек. Я прекрасно помнила этот разговор, но тогда родинок на лице мальчика просто не заметила, так как они были в тени от челки.
Всё-таки это он. Никас Анхельм. Я должна была догадаться, что это он. Ведь он в первый же день знакомства на Празднике Морозного Веселья тоже предложил мне замуж… Не значит ли это, что он просто сделал вид, что не узнал меня, а на самом деле узнал? И я привела этого человека в свой дом, своё тайное убежище. Арина была права, я слишком беспечна.
А празднование моего пятого дня рождения между тем продолжалось, нас усадили за длинный стол и угощали вкусными блюдами, пирожными и фруктами. Близко с Ником я больше не сталкивалась. Праздник закончился, гости ушли, и Арина отвела меня в спальню. Ко мне пришли мама и папа, и я делилась с ними впечатлениями этого дня. Я пятилетняя и думать забыла о том разговоре с незнакомым мальчиком. А я семнадцатилетняя смотрела на родителей, пытаясь запомнить их лица, которые за десять лет начали стираться в памяти.
Я стряхнула с себя заклинание, когда услышала, как дернулась запертая дверь, и голоса соседок по комнате, вернувшихся из кино:
— Она что, ушла куда-то?
— Но ключа на вахте не было.
— С собой забрала, идиотка.
Я бросилась к двери и открыла ее. И, только увидев удивление в глазах девушек, ощутила, что у меня всё лицо в слезах.
— Ань, что случилось? — спросила Лариса.
— Ничего, просто маму вспомнила, — ответила я.
Когда вечером приехал Игорь, он сразу заметил, что я необычно грустная. Я рассказала ему, что ночью ходила в свой мир. С Ариной и бабой Костой всё хорошо, но мне грустно, потому что уходить не хотелось.
— Прости, что не сказала, что пойду туда, — повинилась я. — Не хотела, чтобы ты волновался за меня.
— Ты должна была меня предупредить, — нахмурился Игорь. — Вот теперь я каждый раз, уезжая домой, буду волноваться, что ты уйдешь в свой мир и не вернешься.
— Но я же вернулась!
— А если не сможешь?
Да, он прав, такое может случиться.
— А если буду предупреждать, ты не будешь волноваться?
— Буду, но хотя бы не каждый раз, когда уезжаю из интерната.
— Ладно, — согласилась я. — Буду предупреждать. Но, я, наверное, больше туда не пойду.
Если Ник на самом деле Анхельм, то мне там просто нельзя появляться. Неизвестно, когда он решит нанести удар. А мне нравится жить.
— Не знаю, но почему-то я тебе не верю, — лукаво улыбнулся Игорь.
— Ну и не верь, — ответила я. — Лучше посмотри, что у меня есть.
И я достала из кармана магический шар, который на первый взгляд казался обычным прозрачным стеклянным шаром. Он не светился, потому что мою магию блокировал кулон с лунным камнем.
— Что это? — Игорь взял шар в руки.
Мы сидели в парке на нашей скамейке, уже спустились сумерки, а в глубине парка фонари не горели.
