Что в детстве я любила больше мороженого? Качели. На пригорке их пять штук, а рядом ни одной мамочки с ребенком. Я сажусь на самые дальние, чтобы видеть подъезжающие к парку машины. Из ближнего автомобиля вылезает мужчина с маленькой девочкой. Он берет ребенка за руку и ведет к качелям так быстро, что девочка еле успевает перебирать ножками. Я отворачиваюсь и отталкиваюсь ногами от земли. Качели набирают ход, в животе все приятно сжимается. Как давно я не испытывала этого сладкого ощущения полета. Это простое удовольствие было доступно мне каждый день, а я проходила мимо, словно жила с закрытыми глазами.
– Девушка! – останавливается напротив меня мужчина. – Уступите нам качели.
– Но рядом столько свободных, – сам собой вырывается у меня ответ.
– Мы хотим кататься на этих, – скрещивает он на груди руки. – У вас есть дети?
Я в недоумении пожимаю плечами, не зная, как теперь должна отвечать на этот вопрос. Утром у меня был муж и падчерица, а к вечеру я осталась совсем одна.
– Вам сколько лет? – продолжает допрос с пристрастием мужчина. Девочка тем временем тянет его за штанину и пальчиком показывает на соседние качели.
– Двадцать четыре, – без задней мысли отвечаю я, всем телом пытаясь остановить качели.
– А ей еще нет четырех! – Он повышает голос и хватает дочку за руку. – И она хочет кататься на этих качелях. Я спрашиваю, у вас есть дети?!
– Да! – кричу я в ответ, стараясь ухватиться за металлический столб.
– Какая же вы мать?!
Ужасная, мысленно отвечаю я и на ходу спрыгиваю с сиденья. Шатаясь, иду подальше от качелей. То ли от напряжения, то ли от шока руки и ноги трясутся, а сердце готовится выпрыгнуть из груди.
– Чего-то вы в жизни не понимаете! – кричит мне вдогонку мужчина.
Я замедляю шаг, стараясь отдышаться. Сознание цепляется за последнюю фразу, а из груди вырывается горький смех. Кое-что я все-таки поняла: папа побоялся оставить машину без присмотра и устроил скандал, чтобы занять ближайшие к парковке качели. Ну что, так мне и надо! Пора бы научиться отстаивать свои права. Из-за клуш вроде меня скандалисты остаются безнаказанными. И убийца Кати останется на свободе. А все потому, что я убежала, даже не попытавшись выяснить, что произошло. Но разве я должна этим заниматься? Для чего тогда существуют полицейские? Они найдут виновного. Главное, я не убивала Катю. Разве не так? В дом пробрался заезжий маньяк и убил ребенка. Полицейские обязательно его поймают, когда он попытается совершить очередное преступление, а я окажусь вне подозрений. Все образуется, надо только подождать.
Прогуливаюсь по дорожке, стараясь не замечать играющих рядом детей. От одного взгляда на них к горлу подступает ком. Кого я пытаюсь обмануть? Такие дела сами собой не раскрываются. У полиции уже есть одна подозреваемая, зачем им искать кого-то еще? Даже я сомневаюсь в собственной невиновности. Ем мороженое, гуляю в парке, катаюсь на качелях – чем еще я попытаюсь себя занять? О каких удовольствиях можно думать, когда Катя лежит на холодном столе патологоанатома с разбитой головой? Но разве я могу ей помочь? Теперь от меня ничего не зависит. Надо быть с собой честной: я понятия не имею, что делать дальше.
За моей спиной раздаются странные шаркающие звуки. Только их мне и не хватало, что бы они ни означали. Я ускоряю шаг, но звук не отдаляется, а даже, наоборот, становится ближе и уходит вбок. Поворачиваю голову направо и встречаюсь взглядом с белокурой девочкой лет семи. Она старательно перебирает ножками, обутыми в роликовые коньки из розового пластика. То ли девочка делает что-то не так, то ли пластиковое чудо не предназначено для езды. Колеса на роликах не крутятся, а ребенок, вместо того чтобы ехать, бежит за мной на коньках.
– Привет! – улыбка до ушей, девочка заглядывает мне в глаза.
Я замедляю шаг, давая ей отдышаться, и здороваюсь в ответ.
– Давай знакомиться! – не переставая улыбаться, звонким голосом говорит она. – Меня зовут Наташа, а тебя?
Эти слова она произносит скороговоркой. Видно, в последнее время девочке часто приходилось знакомиться. Наверное, она ходит в подготовительный класс.
– Дина, – по привычке отвечаю я и тут же жалею, что назвала свое настоящее имя. Оно довольно редкое, и, если мать девочки слышала об убийстве Кати, она может что-то заподозрить. Надо быстрее отвязаться от ребенка и уйти. Только куда?
– А я в этом году пойду в первый класс!
– Поздравляю. Собираешься стать отличницей?
– Нет, хочу быть хорошисткой. Мама говорит, что все отличницы – зануды. А ты, наверно, училась в школе на одни пятерки?
– Да, – киваю я. – Спасибо за комплимент.
Девочка, не замечая подвоха, улыбается в ответ.
– Не за что! Ты умеешь кататься на роликах?
– Нет, – качаю головой, ускоряя шаг.
– А танцевать?
