Невеста была настоящей красавицей, и все присутствующие в церкви сошлись на том, что выглядит она просто прелестно.
Хотя она уже была далеко не юной, глаза ее сверкали столь же ярко, как роскошные бриллианты на шее.
Ее жемчужного цвета атласное платье, сшитое по последней моде, подчеркивало статную фигуру, стройную, несмотря на возраст. Юбка обтягивала ее бедра, струясь складками вниз. Лиф с длинными рукавами был обильно украшен дорогими кружевами.
«Нет! Нет!» — думала Люсия, наблюдая за тем, как счастливые новобрачные, глядя друг другу в глаза, обмениваются супружескими клятвами.
Ей очень не хотелось присутствовать на свадьбе, и, будь у нее хотя бы малейшая возможность предотвратить ее, она без колебаний воспользовалась бы ею.
«Мама, как ты могла? — отчаянно хотелось крикнуть ей во весь голос и при этом не расплакаться. — Ведь еще и года не прошло после смерти папы, в которой повинен… этот человек».
Не многие из тех, кто присутствовал в этот день в церкви, не согласились бы с первой частью ее утверждения, как, впрочем, и со второй.
Обитатели Шилборо отличались консервативностью и по-прежнему неуклонно соблюдали траурный ритуал, а потому леди Серена Маунтфорд столкнулась с явным осуждением, когда объявила, что по прошествии едва одиннадцати месяцев после безвременной гибели лорда Маунтфорда на борту лайнера «Титаник» во время его первого плавания намерена выйти замуж во второй раз.
— Она же еще должна носить траур, — перешептывались жители деревни, когда она проносилась мимо в сверкающем «роллс-ройсе», по-прежнему кутаясь в черное шерстяное пальто — несомненный признак вдовства. Автомобиль — «Серебряный призрак»[1], одна из последних моделей — был радостью и гордостью лорда Маунтфорда.
«Роллс-ройс» лорда Маунтфорда был одним из тех немногих самодвижущихся экипажей, которые можно было встретить в этой части Хартфордшира. Но куда больше местных жителей шокировало то, что он управлял им сам.
Викарий продолжил свадебную церемонию, а Люсия опустила взгляд на букетик весенних цветов, перевязанный атласной лентой.
Разве плохо им было одним, без сэра Артура Мак-Аллистера?
Она вспомнила тот страшный день, когда получила каблограмму[2] от поверенного семьи из Лондона, в которой сообщалось о гибели лайнера компании «Уайт Стар»[3] по пути в Нью-Йорк.
Люсия в саду любовалась нарциссами, покрывавшими склоны пологих холмов поместья Бингем-холл.
Она очень любила весну.
День тогда выдался поистине замечательный. Певчие птицы весело выводили трели, и Люсия как раз раздумывала над тем, не переодеться ли ей в костюм для верховой езды, когда жуткий стон, похожий на вой раненого зверя, донесся через французские окна[4] гостиной, где занималась вышивкой ее мать.
— Мама! — в тревоге прошептала Люсия. Девушка побежала по лужайке к дому так быстро, как только позволяла ее узкая, по моде, юбка, и распахнула стеклянные двери.
Леди Маунтфорд сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, на софе. По лицу ее текли слезы, у ног лежала скомканная каблограмма, а на лице Монсона, дворецкого, был написан ужас.
— Мисс Люсия, хвала Господу, — прошептал он, завидев Люсию.
— Мама! Мама! Что случилось? — вскричала девушка, обнимая мать.
Слезы душили леди Маунтфорд, и она не могла говорить. Прикрыв лицо ладонью, она слабым жестом указала на каблограмму на полу.
— О нет… — прошептала Люсия, поднимая листок бумаги.
Она прочла: «Прошу срочно связаться со мной тчк Титаник затонул тчк В первом списке выживших лорда Маунтфорда нет тчк Генри Урвин».
Прочитав эти слова, Люсия почувствовала, как кровь стынет у нее в жилах. Мистер Урвин был их добрым другом и поверенным семьи.
Они обе, и Люсия, и ее мать, с большой неохотой дали согласие на поездку лорда Маунтфорда в Нью-Йорк. По совету сэра Артура Мак-Аллистера, своего делового партнера, он сделал вложения в несколько фабрик в штате Нью-Йорк.
Сжимая в дрожащей ладони каблограмму, в тот миг Люсия и представить себе не могла, какую роль еще предстоит сыграть сэру Артуру в их жизни.
— Мама, — откашлявшись, произнесла она, пытаясь взять себя в руки. — Ты уже звонила мистеру Урвину?
— Ах, Люсия, я не могу этого сделать! Что, если он не спасся?
— Мама, мистер Урвин сообщает, что его имени нет в первом списке спасенных, но это совсем не значит, что он погиб.
— Люсия, меня с самого начала этой его поездки не покидали дурные предчувствия. Я словно заранее знала о том, что она обернется катастрофой.
Люсия судорожно сглотнула.
Ей нужно собрать всю свою волю в кулак и позвонить мистеру Урвину. Она должна это сделать.
— Мостон, немедленно попросите Бриджет принести маме нюхательные соли, — распорядилась она, стараясь сохранять спокойствие.
