Даже из этих строк ясно, что когда Льва Давыдовича выпускали, никаким раскаянием и не пахло. Наоборот, на всех парах большевики-заговорщики готовили смещение Временного правительства. В это время Троцкий был отпущен из тюрьмы… под залог! То есть за деньги! Это так же странно, как если бы нынешние российские власти выпустили из тюрьмы под залог какого-нибудь главаря чеченских террористов, а Нюрнбергский трибунал Геринга и Риббентропа. Зачем же Льва Давыдовича отпустили из заключения?
Потому Троцкого и выпустили, что он и Ленин должны были делать революцию! Кстати сказать, «межрайонец» Троцкий вышел из тюрьмы правоверным большевиком. В партию был принят… заочно, на 6-м съезде РСДРП в конце июля, начале августа! Приняты и все 275 его последователей, львиная доля которых приплыла вслед за вождем из Америки. «Союзные» деньги заканчивают объединение двух локомотивов октябрьской революции. «Пломбированный» вагон и «пломбированный» пароход сливаются в одно единое целое, забывая обо всех взаимных обидах и теоретических спорах. Теперь они уже официально вместе, они в одной партии, у них одна задача: взять власть. Задача эта поставлена теми, кто организовал их возвращение на Родину.
И они твердо идут к ее выполнению. 17(30) сентября председателем Моссовета избирается большевик В.П. Ногин, а 25 сентября (8 октября) Троцкий становится председателем Петросовета. В конце сентября на II съезде депутатов Балтфлота принимается резолюция о неподчинении флота правительству.
После подавления выступления генерала Корнилова, Керенский фактический диктатор России. Он обладает всей полнотой власти для ликвидации угрозы со стороны левых экстремистов. Более того, он только, что арестовал военных «заговорщиков», подавил попытку собственного свержения «справа». Значит, воля к борьбе у него есть. Сомнений в дальнейших действиях большевиков нет ни у кого. В том числе и у самого А.Ф. Керенского: '12 октября большевики учредили при Петроградском Совете Военно-революционный комитет, официально он был призван защищать 'столицу революции' от германского вторжения, но в действительности стал штабом подготовки вооруженного восстания против правительства'. Что же делает глава Российского государства, видя надвигающуюся опасность?
Ничего. Керенский полностью игнорирует большевистские приготовления. На совещании с высшим военным руководством в начале октября спокойствие в столице признано 'вполне обеспеченным'. Одновременно с этим министр юстиции Малянтович, по согласованию с Керенским продолжает выпускать на свободу большевистских главарей! Это происходит за две недели до Октябрьского переворота! 'Партия в поддавки' подходит к логическому завершению. Керенский уже не просто подставляет под удар свои шашки, но даже выставляет на игровую доску новые фигуры своих противников. Освобождены Козловский, Раскольников и вожаки пулеметного полка, первого выступившего против Временного правительства в июльские дни. Причину для столь странных действий, министр юстиции Малянтович нашел умиляющую своей детской непосредственностью. По его мнению, большевиков 'нельзя преследовать по ст. 108 ('Благоприятствование неприятелю'), так же как нельзя было бы преследовать Льва Толстого'!
'Напрасно один из товарищей министра — указывает Милюков — возражал, что нельзя не считать ''благоприятствованием неприятелю' такие действия большевиков, как отказ повиноваться военному начальнику, отобрание винтовок у желающих идти на фронт, взрывы на заводах, работающих на оборону, задерживание на станциях поездов со снарядами и т. д.'.
Такие мелочи в расчет не принимаются, не обращает правительство внимание на специальное воззвание собственной контрразведки, где указывается, что германская агентура стремится к подрыву экономической и политической мощи России 'путем обострения политической борьбы и доведения ее до формы погромов и анархии'. Не слышит Керенский и собственного министра торговли и промышленности прогрессиста Коновалова. Это тот самый министр, который еще в мае ушел в отставку из-за отсутствия у правительства воли для решения стоящих проблем. В мае, накануне отставки он совершенно справедливо говорил, что 'Россию ведет к катастрофе антигосударственная тенденция, прикрывающая свою истинную сущность демагогическими лозунгами'. С июля месяца он снова в правительстве. Снова пытается донести до его главы голос разума, неоднократно настаивая на принятии предупредительных мер против большевистского восстания. Задает Керенскому вопросы, какие именно части войск будут поддерживать Временное правительство? Существует ли план обороны? 'Разговоры об этом велись 13 и 14 октября' — пишет Милюков. Значит уже после организации большевиками Военно-революционного комитета, который сам Керенский считал 'штабом подготовки вооруженного восстания против правительства'. И что?
'Ответы Керенского были уклончивы: меры приняты, опасаться нечего, военное положение дает достаточные средства обороны в случае надобности' — продолжает глава кадетов. Коновалов не унимается: 14(27) октября он настаивает на заслушивании доклада начальника штаба Петроградского округа генерала Багратуни. Генерал этот не совсем простой: он женат на сестре Керенского. Таким образом, все попытки подготовиться к восстанию, минуя Александра Федоровича, становились невозможными. А из доклада генерала-шурина Багратуни становилось понятно, что никакой подготовки не ведется. Поэтому неугомонный Коновалов, рвется к Керенскому на прием, сигнализируя о близкой опасности. Реакцию главы правительства можно предсказать, даже не будучи провидцем: делать он ничего не будет, сказать ему тоже нечего. 'Недовольный повторными настояниями, Керенский просто стал уклоняться от бесед и от прямых ответов на прямые вопросы' — пишет Милюков.
Время шло, драгоценное время, когда будущую катастрофу еще можно было предотвратить. Керенский не делал ничего, что могло помешать его земляку Ульянову, зато предпринял ряд шагов серьезно помогающих большевикам. Помните первый документ Временного правительства, его Декларацию. В ней гарантируется не вывод войск Петроградского гарнизона на фронт. Полуразложившиеся части находятся в городе, как и обещано. Вдруг в середине октября Главком Керенский издает приказ о срочном выводе этих частей из города и отправке их в окопы. Просидевшим в уютном Петрограде, отвыкшим от службы солдатам, идти на фронт совсем не хочется. После опубликования этого приказа весь гарнизон перешел на сторону большевиков, постоянно говоривших об окончании войны. Вот и охраняли Зимний дворец только юнкера, да женщины-добровольцы. Энтузиасты.
23 октября (5 ноября) на многолюдном заседании Петроградского совета член Военно-революционного комитета В.А. Антонов-Овсеенко сделал доклад о первых двух днях его работы: 'Почти все части гарнизона уже признали власть комитета и его комиссаров'. Лев Давыдович Троцкий, верно оценивал ход событий: '…Исход восстания 25 октября был уже на три четверти, если не более предопределен в тот момент, когда мы воспротивились выводу Петроградского гарнизона, создали Военно-революционный комитет (16 октября), назначили во все воинские части и учреждения своих комиссаров и тем полностью изолировали не только штаб Петроградского военного округа, но и правительство'.
Но даже в этот момент, когда все было ясно, и дальнейший ход событий мог предугадать любой уличный мальчишка, Керенский продолжает играть с ленинцами в поддавки! До последней, до самой последней минуты. В тот же день, 23-го октября (5 ноября), Временное правительство обсуждало вопрос о немедленном аресте членов самозваного Военно-революционного комитета, но… решило подождать развития событий! Зато Керенский предложил министру юстиции Малянтовичу… возбудить против членов комитета уголовные дела! Это когда власть в городе фактически полностью ускользнула из рук правительства и только необыкновенно быстрые, решительные действия могли переломить ситуацию.
Об уровне работы Временного правительства, а вернее сказать, об уровне помощи Керенского большевикам говорит следующий факт. Вот сообщение газеты 'Новая жизнь' от 20-го октября 1917 года: 'Министр юстиции П. Н. Малянтович предписал прокурору судебной палаты сделать немедленное распоряжение об аресте Ленина'. За пять дней(!) до Октября министр юстиции меньшевик Малянтович только 'предписал сделать немедленное распоряжение' об аресте Ленина. Да и это робкое предписание министр сделал, только получив разрешение Керенского. А Александр Федорович не давал добро до последнего — он только тогда издал приказ об аресте своего земляка Ильича, когда сделать это было практически нереально. Более того — издав распоряжение, министр-меньшевик тут же предупредил Владимира Ильича о потенциальной возможности ареста! Когда же обсуждался вопрос об аресте членов Военно-революционного комитета, то все тот же Малянтович настоял об отмене этого решения, заявив, что сначала надо расследовать и выяснить, кто конкретно является автором воззвания к населению, и лишь тогда производить аресты! Благодарный Ленин, после переворота даст своему «спасителю» охранную грамоту, которая прикроет Малянтовича от всех бед и поможет не просто пережить Красный террор, а даже избежать «уплотнения» в своей великолепной семикомнатной квартире. Осторожный меньшевик Малянтович автографа своего для истории не оставил, подписав лишь телеграмму. Вместо него приказ об аресте Ленина завизировал его заместитель Андрей Януарьевич Вышинский. Тот самый, кто при Сталине станет главным государственным обвинителем. Это образец железной логики 'отца народов': «странный» министр юстиции Малянтович со своей ленинской охранной грамотой пойдет в расстрельные подвалы, а пытавшийся арестовать Ильича, но честно выполнявший свой долг Вышинский — на повышение. И не важно, каких убеждений придерживается каждый из них: важнее всего порядочность и честность. Вот этих качеств членам Временного правительства не хватало катастрофически.
Только накануне восстания 24 октября(6 ноября) на заседании Предпарламента министр-председатель Керенский «вдруг» увидел начало мятежа и потребовал предоставить ему особые полномочия. Получив их, быстро скрылся из города, оставив свое правительство в блокированном Зимнем дворце. Он сделал все, что требовалось — Ленин мог спокойно брать власть. И надо сказать, что тот помощь Керенского оценил соответственно, ответив такой же любезностью. После свержения Временного правительства, его бывшего главу будут искать все, но не найдет никто. Как и Ленина, некоторое время назад. Хотя при желании и того и другого, можно было найти без труда. До июня 1918 года, то есть восемь месяцев (!) Александр Федорович нелегально жил в России, но большевики его не арестовали. Неужели не могли? Нет, просто не искали. Хотя он перемещался много и потому был легко уязвим. В двадцатых числах ноября 1917-го он прибыл в Новочеркасск, где атаман А. М. Каледин отказался с Керенским сотрудничать. Потом к началу работы Учредительного собрания приехал в Петроград. После его разгона уехал в Финляндию. В конце января 1918 года вернулся в Петроград, а в начале мая перебрался в Москву. А причины столь долгого нахождения Керенского в стране вызваны отнюдь, не его подпольной борьбой с большевиками-узурпаторами. Просто в стране, которой он руководил, начался такой бардак, что безопасно выехать из нее получилось только через восемь месяцев. Слишком многие русские граждане при встрече с бывшим адвокатом, депутатом Думы, министром юстиции и премьером Временного правительства могли бы лишить его драгоценного дара жизни. Поэтому он скрывался и прятался. Пока не уплыл из России на английском крейсере 'Генерал Об'!
В Мурманске действительно находилось несколько судов, охранявших доставленные британцами еще царю, военные грузы. Но за Керенским приплыл специальный корабль. Специально, чтобы вывезти «союзного» агента блестяще выполнившего свою задачу разрушения собственной Родины. Документы Керенского были в полном порядке. У него была даже английская виза, которую он получил в Москве в Британском консульстве. Во время 'всесоюзного розыска' своей персоны! Визу же ему поставил английский представитель, заместитель посла Брюс Локкарт, имевший теснейшие связи с руководителями Советской России. С Лениным и Троцким.
Обратим внимание на маршрут Керенского, это многое объясняет: сначала он уплыл в Англию, потом жил во Франции, с 1940-го года в США. Что имею в виду? После революции, из России уехали миллионы людей, но основным центром эмиграции был отнюдь не Париж, а, как это ни странно, Берлин. Именно там была наибольшая русская диаспора за рубежом. Керенский же поехал к своим «союзным» хозяевам, в Париж, затем в Нью-Йорк. Там они обеспечили ему до самой кончины в Америке приличный уровень жизни, а чтобы не скучал народный трибун, специально для него создали 'Лигу борьбы за народную свободу'. Там, в США, он пожизненно за народную свободу и боролся. Разрушив Россию один раз, он не угомонился до конца своих дней. Ведь ему не удалось полностью уничтожить эту страну. Каким-то невероятным способом на месте уничтоженной Российской империи появился мощный Советский Союз. Присутствие России на карте мира под любым названием 'великого демократа' никак не устраивало. С 1922 по 1932 год он редактировал газету «Дни», выступал с резкими
