-Ушла, говоришь? – пробормотал он. Кивнул, - Видно, припекло, раз меня нашел.
Вновь кивнул. Несколько минут дед смотрел в окно, будто забыв, что я сижу в кабинете и попиваю чаек с баранками.
-Помогу, - вдруг сказал он, - При одном условии, никаких заграниц. Пусть сюда возвращается.
Согласно закивал.
-Я только «за», - честно признался я, - Меня все равно не выпустят, визу не дадут.
-А что так? – поинтересовался дед, стряхивая пепел прям на пол.
-Да из-за идейных убеждений, - туманно ответил я. Дед хмыкнул, удивленно подняв брови вверх. Вздохнул, и честно добавил, - В морду одному человеку дал, а он теперь в консульстве трудится, а раньше мы в одной песочнице играли.
9
-Бывает, - улыбнулся дед, - Я вот тебе одну историю расскажу, так там вообще…
У деда я просидел до позднего вечера. Когда совсем стемнело, алкоголь выветрился из организма, я решил, что пора и честь знать. Прихватив с разрешения деда фотографию Ди в оранжевом сарафане, попрощался. Дед Гиссар мне понравился, общительный, веселый, со странностями, конечно, но кто без них?
Пришлось все-таки вызвать шофера, сам не рискнул сесть за руль. И по пути домой рассматривал фото Дионисии. А сам поражался тому, какая она красивая у меня, и как этому старому хитрюге, ее деду, удалось за вечер выпытать у меня все подробности знакомства с его внучкой.
Ноги зажало. Легкие отказывались работать. В голове гудело. Перед глазами все кружилось, мешая рассмотреть хоть что-то. Старался выбить окно, не выходило. Кричал, но никто не слышал. Огонь, появившийся в салоне, подступал ко мне, к ногам, рукам. Страх сковал мои движения. Ужас и паника царили кругом, заставляя сердце перестать гонять кровь по венам. Вокруг суетились какие-то люди с безразличным выражением лиц. Пустые, ничего не выражающие глаза. Я молил о помощи, просил облегчить разрывающую тело и душу боль. Но люди проходили мимо, не замечая меня, не глядя в мою сторону, обходя меня и мою машину, перевернутую и лежавшую на обочине. Хотел крикнуть, да как так?! Почему никто не поможет?! Ведь вот он я, тут, лежу, придавленный грудой железа.
И тут мое внимание привлекла хрупкая фигурка девушки. Яркая, живая, от нее, казалось, исходило сияние, которое согревало меня, отпускало и успокаивало боль. Я замолчал, всматриваясь в лицо девушки. Протянул руки к ней, желая прикоснуться, обнять, найти покой и умиротворение. Она подалась вперед, позволяя прижать ее хрупкую фигурку к себе. Спрятать лицо в ее торчавших волосах, коснуться губами тонкой шеи. Стоял, наслаждаясь каждым мгновением ее присутствия в моей жизни. Видел, как она отгоняла мрак от меня. Исцеляла, приносила покой. Выдохнул.
-Ты пришла, - шепнул я, обнимая ее до хруста в ребрах, прижимая к себе еще крепче, - Пришла, - повторил я.
Но Вилора молчала. Только обнимала меня и не говорила ни слова. Почему? Почему она молчит? Закричал, прося сказать мне хоть слово. Но она молчала. Так хотел услышать ее голос. И не мог.
Открыл глаза. Повертел головой, рассматривая комнату. Разочарованно выдохнул. Сон, всего лишь долбанный сон. В палату вошла медсестра Мария Петровна, открыла жалюзи на окнах.
-Доброе утро, Радим, - вежливо поздоровалась она, - На процедуры сам пойдешь, или карету подать?
-Привет, Мария Петровна, - ответил я. Прислушался к своим ощущениям, мысленно спрашивая свое тело, смогу ли я преодолеть расстояние в сто
