и король Чейз, королева Рапунцель и все феи из Совета извивались в путах. Так что теперь, когда растения притащили Красную Шапочку и Тролбэллу, всё Содружество «Долго и счастливо» оказалось во власти Колдуньи.
– Прекрасно, все в сборе, – сказала Эзмия, увидев Шапочку и Тролбэллу.
Колдунья восседала, как королева, на своём золотом троне. Её волосы и накидка трепетали на ветру и потрескивали, будто наэлектризованные. Из-за трона стыдливо выглядывал Румпельштильцхен, с сочувствием смотря на всех пленённых правителей.
На полу стояла огромная чаша, в которой фиолетовое пламя жадно облизывало груду черепов, горевших, словно дрова в костре. Перед Колдуньей в ряд стояли шесть сосудов из бирюзового стекла: Коннер догадался, что бабушка заточена в одном из них. Внезапно он поднял голову и похолодел от ужаса: бабушка была не единственным членом его семьи, кому не посчастливилось оказаться в плену у Колдуньи.
Придвинутая вплотную к стене, неподалёку стояла огромная клетка, в которой сидела мама Коннера и Алекс. Шарлотта убаюкивала принцессу Надежду на руках, но амфитеатр оглашали пронзительные крики малютки. Маленькая принцесса видела свою мать, крепко связанную растениями, и тянулась к ней через прутья клетки.
– Мама! – горько плакала принцесса Надежда.
– Всё будет хорошо, дорогая. – Золушка пыталась успокоить дочь и надеялась, что не обманывает её.
Вдруг Шарлотта увидела сына и разом побледнела, открыв от изумления рот.
– Коннер? – прошептала она одними губами, одновременно обрадовавшись и ужаснувшись, что они встретились в таком страшном месте.
– Мама! – ответил он ей так же беззвучно.
– Где твоя сестра? – спросила Шарлотта.
Коннер заколебался на долю секунды, не зная, что ответить.
– В безопасности, – наконец пробормотал он.
Эзмия встала с трона.
– Приступим! – выкрикнула она.
Прижав указательный палец к губам, она оглядывала амфитеатр.
– Пожалуй, начнём с Прекрасного королевства, – злорадно улыбнулась Колдунья.
Растения зашевелились, оторвали от стены Золушку и короля Ченса и бросили их наземь возле чаши.
– Ты бездушное чудовище! – воскликнула Золушка.
– Отпусти нашу дочь! – приказал король Ченс.
– Если хотите вернуть свою дочь, отрекитесь от трона и отдайте мне своё королевство, – пожала плечами Эзмия, будто это был сущий пустяк.
– Ты никогда не получишь моё королевство! – вскричал король Ченс.
Колдунья пристально на него посмотрела и взмахнула длинными ресницами.
– Чудесно.
Она щёлкнула пальцами, и её растения, скользнув к клетке, вырвали принцессу Надежду из рук Шарлотты. Девочка кричала, слёзы градом катились по её напуганному личику. Растения подтащили её к чаше с огнём и подвесили над ней.
– Нет! – закричала Золушка. – Давай же, Ченс, соглашайся! – умоляла она мужа.
Король Ченс окинул взглядом всех королей и королев, но никто из них не протестовал. Мир, в котором они все были под защитой чести и морали, исчез.
– Что ж, – сказал король, – я отрекаюсь от своего трона и отдаю моё королевство тебе, Эзмия.
Едва он умолк, Колдунья победно расхохоталась. Пламя в чаше взметнулось вверх, и в небо устремился столб чёрного дыма.
– Совсем ведь не сложно, правда? – спросила Эзмия, широко ухмыляясь.
Она снова щёлкнула пальцами, и растения бросили принцессу Надежду прямо в руки матери. Семья воссоединилась всего на миг, и растения снова прижали их к стене.
– Так, перейдём к Королевству фей, – сказала Эзмия с лучезарной улыбкой.
Растения перенесли всех фей от стены к краю чаши.
– Ты знаешь, что нужно сказать, Эмеральда. – Эзмия изучала свои ногти и даже не удостоила фею взглядом. – Давай побыстрее, а то не хочется затягивать… Или тебя тоже нужно убедить?
Растения обвили сосуд с душой Феи-крёстной и подняли его над пламенем. Все феи разом ахнули.
– Если от этого твой гнев утихнет, то ладно. Я отдаю тебе Королевство фей, – сказала Эмеральда против своей воли.
Пламя взметнулось ещё выше, а чёрный дым стал гуще. Эзмия прикрыла глаза, наслаждаясь этим мгновением и едва сдерживая переполнявший её восторг. Она много веков ждала осуществления своего плана, и вот наконец всё шло так, как она задумала.
Колдунья выкликала правителей одного за другим и вынуждала их отказываться от своих королевств. Со слезами на глазах и тяжестью на сердце
