Возвращение Колдуньи

великана, стояла старая покосившаяся лачуга, в которой Джек жил с матерью, когда они были бедны.

Джек замер на месте, увидев свои старые дома.

– Что такое? – спросила Алекс.

– Ничего, – тихо пробормотал он. – Просто давно здесь не был.

– Мы понимаем, – сказал Коннер. – Мы с Алекс раньше каждый день проходили мимо нашего старого дома, когда возвращались из школы. Нам было так грустно…

– В том-то и дело, – сказал Джек с печальной улыбкой. – Я думал, мне будет грустно, но на самом деле – наоборот. В этом доме я каждую минуту скучал по Златовласке и беспокоился за неё. Без неё любой дом – не дом.

Он похлопал близнецов по плечам и пошёл вперёд пружинистой походкой. Алекс улыбнулась: Златовласке было бы приятно услышать эти слова.

Джек подошёл к краю огромной ямы в земле, из которой раньше рос бобовый стебель.

– Посажу бобы здесь, – сказал он и, выкопав маленькую ямку рядом, бросил туда три волшебных боба. – Предыдущий бобовый стебель вырос за день.

– А кто-нибудь будет за ним присматривать, пока нас нет? – спросила Алекс.

Джек задумался на мгновение.

– Есть у меня кое-кто на примете, – сказал он и направился к поместью.

Но не успел он подойти к дому, как ставни вдруг распахнулись настежь. За окном стояла красивая девушка-арфа, отлитая из чистого золота. Она пела высоким звучным голосом, а струны на спине ей подыгрывали:

День новый и чудесный настаёт!
«Сегодня» мы зовём теперь «вчера»,
Но вечером, лишь солнце пропадёт…
ДЖЕК!

– Здравствуй, Арфа, – улыбнулся Джек, увидев старую подругу.

– Силы небесные! – воскликнула арфа, тут же расчувствовавшись. – Это и правда ты, или глаза меня обманывают?!

– Я, Арфа, – смущённо сказал Джек. – Прости, что не писал и не появлялся. Меня могли заметить.

Счастливая арфа радостно запела во всё горло:

Вернулся Джек – какое счастье!
Остались в прошлом все напасти.
От радости сердечко бьётся,
Я знала – Джек вернётся!

Близнецы захлопали в ладоши: Арфа умела устроить представление.

– А я помню вас! – воскликнула она. – Сто лет вас не видела!

– Всего год, – поправил её Коннер.

– Год? – поразилась арфа. – А я думала, сотню, не меньше! Время течёт медленнее, если целыми днями смотришь на траву да на старую лачугу, а компанию тебе составляют белки.

У арфы задёргался глаз. Алекс и Коннер ей сочувствовали, когда Джек ещё жил в этом доме, потому что даже тогда она чувствовала себя одинокой; они даже не представляли, каково ей теперь, когда рядом ни души.

Струны арфы заиграли вступление к грустной балладе:

Живу здесь одиноко день за днём,
Одна как перст, с тоски я умираю.
Не верит мне никто, идут своим путём,
А одиночество меня снедает!

Алекс и Коннер снова захлопали, но уже не так бурно.

– Но ты прекрасно выглядишь, – сказал Конер, пытаясь разрядить обстановку.

– Прости, что тебе было так одиноко, Арфа. Мне правда жаль. Если бы мне было безопасно возвращаться, я бы непременно вернулся, – объяснил Джек.

– Всё позабыто, Джек, – сказала арфа. – Сегодня счастливый день! Ты наконец вернулся домой! Но внутри такой беспорядок… я бы прибралась, если бы знала, что ты вернёшься, и если бы умела ходить.

– Я не возвращаюсь, – мотнул головой Джек, – мы просто заскочили ненадолго.

– О. Ясно, – холодно процедила арфа. Её струны тихо заиграли что-то грустное, и она совсем пала духом.

– Но мы подумали, что ты могла бы оказать нам услугу, – сказал Джек.

Арфа встрепенулась, а струны заиграли весёлую мелодию.

– Услугу? Какая у тебя просьба, мой мальчик? Хочешь, чтобы я сыграла на каком-нибудь торжестве? На празднике с песнями и танцами? На похоронах спеть прощальную скорбную балладу?

– Не совсем, – замялся Джек. – Я посадил волшебные бобы. Ты можешь приглядывать за бобовым стеблем, пока нас не будет пару дней?

Музыка арфы резко оборвалась.