Костицына…». Но поскольку Иорданский настаивал на скорейшей передаче дела в военно-революционный суд, Костицын, указывал Деникин, «зайдя в мою камеру, от имени Маркова предложил мне обратиться совместно с ним к В. Маклакову с предложением принять на себя нашу защиту». Кроме того, «изредка Костицын знакомил нас с важнейшими событиями, но в комиссарском освещении эти события действовали на нас еще более угнетающе». 27 сентября, в день перевода арестованных из Бердичева в Быхов, «тысячная возбужденная толпа», жаждавшая немедленного самосуда, окружила гауптвахту. С ее крыльца, пытаясь успокоить солдат, «уговаривали толпу помощники комиссара Костицын и Григорьев», начальник юнкерского караула штабс-капитан В. Э. Бетлинг. «Наконец, — вспоминал Деникин, — бледные взволнованные Бетлинг и Костицын пришли ко мне: “Как прикажете? Толпа дала слово не трогать никого; только потребовала, чтобы до вокзала вас вели пешком. Но ручаться ни за что нельзя”. Я ответил: “Пойдем”. Снял шапку, перекрестился: Господи, благослови! Толпа неистовствовала. Мы — семь человек, окруженные кучкой юнкеров, во главе с Бетлингом, шедшим рядом со мной с обнаженной шашкой в руке — вошли в тесный коридор среди живого человеческого моря, сдавившего нас со всех сторон. Впереди Костицын и делегаты (12–15), выбранные от гарнизона для конвоирования нас». Осыпая арестованных ругательствами, забрасывая грязью и камнями, толпа не позволила вести их прямо к вокзалу: «… повели кружным путем, в общем, верст пять, по главным улицам города». Но и на вокзале, по словам Деникина, испытания не кончились: «Ждем час, другой. Поезд не пускают — потребовали арестантский вагон. Его на станции не оказалось. Угрожают расправиться с комиссарами. Костицына слегка помяли. Подали товарный вагон, весь загаженный конским пометом, — какие пустяки! Переходим в него без помоста…». Позже Керенский, иронизировал Деникин, пустил «слезу умиления», что, мол, по иронии судьбы «сообщник Корнилова был спасен от ярости обезумевших солдат членами исполнительного комитета Юго-западного фронта и комиссарами Временного правительства» (
184
В сводке за период с 24 августа по 6 сентября 1917 г., докладывая об усилении «пораженческой агитации» в войсках, «врид комиссарюз» В. А. Костицын предупреждал, что «надвигается волна большевизма как естественная реакция после корниловской авантюры», усилившей «недоверие к командному составу», из-за чего «помимо убийства [комиссара Юго-Западного фронта Федора Федоровича] Линде, [генерал-майора Константина Григорьевича] Гиршфельда, [генерал-майора Казимира Альбиновича] Стефановича, имеет место насилие над офицерами» (Революционное движение в Русской армии. 27 февраля — 24 октября 1917 года. М., 1968. С. 403, 592). Позже Костицын рассказывал, что ему пришлось «принимать участие в известном деле об убийстве взбунтовавшимися солдатами своего начальника дивизии ген. Гиршфельда, а также комиссара, шефа Костицына», и «только с применением хитрости ему удалось вывезти трупы убитых, которые солдаты не хотели отдавать» (
185
«Речь» (Петербург, 1906–1917) — ежедневная политическая, экономическая и литературная газета, орган Конституционно-демократической партии (фактические руководители — П. Н. Милюков и И. В. Гессен).
186
В автобиографии В. А. Костицын ни словом не упоминает о своем участии в подавлении большевистского выступления в Виннице, где 15-й запасной полк, поддержанный солдатами пулеметной команды, авиапарка и броневого дивизиона, поддавшись на агитацию, отказался выступить на фронт, захватил оружейные склады 7-й армии и объявил о своем подчинении местному совдепу. Для подавления солдатского «бунта» Костицын выехал из Бердичева, где размещался штаб Юго-Западного фронта, в Винницу со сводным отрядом в составе трех казачьих сотен, батальона юнкеров (одной из рот командовал известный ему штабс-капитан В. Э. Бетлинг), пулеметного отделения, девяти броневиков и двух орудий под общим командованием полковника А. М. Абрамова и в сопровождении комиссара 7-й армии И. Д. Сургучева (беллетриста и драматурга). Явившись утром 25 октября 1917 г. на объединенное заседание ревкома и исполкома совдепа, Костицын потребовал незамедлительной отправки 15-го полка на передовую, выдачи оружия из складов и ареста вносящей «смуту в войска» большевички Е. Г. Бош (вчерашние соратники по борьбе с царизмом, теперь они стояли по разные стороны баррикад!). Но
