1467
звание лиценциата (
1468
Мемуарист не исполнил свое намерение. Можно предположить, что он не простил Г. А. Алексинского, освобожденного, при его поручительстве, из тюремного заключения, но бежавшего за границу, дабы присоединиться к белогвардейцам. Ведь еще 17 июля 1918 г. В. А. Костицын обратился с довольно резким и смелым (в его положении!) письмом к Н. К. Крупской, а через нее, по сути, — к В. И. Ленину:
«Дорогая Надежда Константиновна!
Простите, что беспокою Вас, но, как Вы увидите, дело идет о человеческой жизни. А в таких случаях должно беспокоить даже много раз.
Я говорю о Г. А. Алексинском. Вот вкратце его положение: у него — туберкулез легких, туберкулез желез, миокардит, начались кровоизлияния в больших количествах, что крайне его ослабило. Психика разбита окончательно. Словом — это не человек, а полутруп; очень мало шансов, чтобы он оправился. Он находится в Психиатрической лечебнице Чичеровой; неизвестно, почему в психиатрической; при нем караул в 12 человек, делающий постоянные вторжения к нему в комнату, что больного нервирует и лишает его покоя, столь необходимого; кругом — душевнобольные.
Материальное положение. Содержание Г. А. Алексинского в лечебнице — около 3000 р. в месяц — лежит на его жене. Ни он, ни она никаких средств не имеют; для уплаты за эти две недели — к понедельнику 22 июля — ей удастся наскрести у друзей и знакомых сколько-нибудь денег, но дальше это немыслимо. Сумма слишком велика. Так как Т. И. Алексинская — все время при муже, она лишена возможности зарабатывать. Таким образом, с понедельника Г. А. Алексинского переведут или обратно в тюрьму или в тюремную больницу, что добьет его окончательно. При его психическом состоянии возможно, что он объявит снова голодовку. Жена и сын вот-вот будут без куска хлеба.
Что же нужно сделать? Немедленно освободить Г. А. Алексинского с тем, чтобы он мог хоть умереть не в тюремной обстановке. Б[ыть] м[ожет], если его увезти из Москвы и дать отдохнуть в деревне, он поправится и сможет появиться перед судом. Но на поправку надежды мало: это Вам скажет любой врач.
Поручительство. Если необходимы поручители, то знаменитый хирург проф. И. П. Алексинский охотно дает свое ручательство, что Г. А. Алексинский на суд явится. Если мое поручительство может иметь какой-либо вес, я дам его охотно и с чистой совестью: я знаю, что Г. А. Алексинский на суд пойдет охотно и от суда уклоняться не думает.
Опасен ли для Советской власти Г. А. [Алексинский]?
Г. А. Алексинский — человек языка, иногда — злого языка, но только языка. Ни на какую активную работу, кроме митинговых выступлений, он не был способен: это Вы знаете так же хорошо, как и я. В данный же момент он не годится ни для каких выступлений, и освобождение можно обусловить именно воздержанием от выступлений. Сейчас это — человек умирающий, которому нужен только покой.
Наоборот, для Советской власти опасно именно то, что Г. А. [Алексинский] — в тюрьме. Содержание в тюрьме человека умирающего, против которого нельзя выставить иных обвинений, кроме выступлений против большевиков тогда, когда они еще не были у власти, вредит престижу Советской власти. Ведь много говорили о великодушии пролетариата, и вот рабочая и крестьянская власть выказывает себя жестокой, а главное — бессмысленно и бесполезно жестокой, что не прощается никому и никогда. И притом Бурцев ведь тоже травил большевиков, а его освободили; травили и другие, и они — на свободе, и должны быть на свободе. Этот же умирающий человек продолжает содержаться в тюрьме. Разве за клевету можно арестовывать? Это делали российские самодержцы; английский же король привлек к суду клеветника, на суде сам выступил свидетелем, но клеветник арестован не был.
Его клевета повредила России? Это сейчас вопрос исторического интереса и только. Сейчас не время сводить старые счеты, а нужно спасать то, что можно спасти. Так, вероятно, смотрит и Советская власть, ибо на службе у нее имеется много людей, которые в свое время были врагами и опасными врагами новой России. Справьтесь о прошлом генералов, работающих вместе с тов. Троцким. Почему же эти две меры и два веса?
Сажать и быть жестоким можно и даже должно тогда, когда это имеет смысл и цель. И с этой точки зрения смерть в тюрьме Алексинского ляжет на советскую власть более тяжелым пятном, чем расстрел десяти Щастных. А ведь расстрел [капитана 1-го ранга А. М.] Щастного [22 июня 1918 г.] тяжело подействовал даже на ваших ближайших единомышленников.
Дорогая Надежда Константиновна — учтите все это, а главное — сделайте все, что от Вас зависит, чтобы это учли и поняли те, от кого непосредственно зависит судьба Гр. Ал. Алексинского.
Крепко жму Вашу руку. Ваш В. Костицын.
