— Оно стучит для тебя, только для тебя. Но я инкуб, Истинный Инкуб. Как и ты. Тебе просто нельзя зацикливаться только на мне. Впрочем, и я ослабею, если буду только с тобой. ?онимаешь?
К моему облегчению Раэль кивает, неохотно, но всё же:
— ?онимаю. Мас говорил о чём-то похожем.
Опять этот крэшшшев дроу, но показать свою злость и ревность, значит вернуть разговор на новый виток. ?ришлось загнать змею поглубже и спросить спокойно:
— Вы с ним близки?
Раэль отводит взгляд, а потом его скулы каменеют, и он решительно отвечает:
— Да. Можешь ревновать — я взял его, как взял и тебя.
— Хорошо.
Малыш удивлённо смотрит на меня, что, не такой реакции ты ожидал?
— Но в прошлый раз…
— Что? Я повёл себя как болван. Но пойми, меня ломала незавершённая привязка. Неуверенность в тебе и в себе. Сейчас всё иначе. Ты мой якорь, а значит больше никаких сомнений.
Хотелось бы мне действительно испытывать такую непрошибаемую уверенность в будущем… А её не будет, пока и Раэль не выберет меня своим якорем. Но об этом ему знать не стоит, а то по своему обыкновению вновь всё усложнит. Не без моей помощи, конечно.
Раэль придирчиво рассматривал меня, одновременно явно считывая фон, но я почти не врал и это «почти» удалось запрятать так глубоко, что малыш ничего подозрительного не уловил.
— Ладно, допустим. То есть, и ты мне даешь разрешение на измены?
— И я? Ааа, твой Мас. Да, даю.
Говорю и улыбаюсь, хоть эта улыбка даётся совсем нелегко. Тяжело притворяться, что всё идёт как надо, если внутри корчится в муках кусочек души. Но есть еще и долг. В первую очередь перед моим божеством.
— Хорошо, тогда я пошёл? Уже утро, мне скоро на экзамен.
?аэль вопросительно смотрит, ожидая, что я его остановлю, но я молчу, а после очередного нежного поцелуя говорю:
— Душ прими. И я тебя подброшу к Камаэлю. У меня кристалл на его кабинет настроен.
Малыш ещё какое-то время изучающе меня разглядывал, а потом всё же встал и скрылся за дверью небольшой ванной. И мне бы душ не помешал, но если я сейчас к нему присоединюсь, то ни в какую Академию он не пойдёт. Ни сегодня, ни вообще. Крэшшш! Со стоном откидываюсь на подушку и закрываю глаза, вспоминая такую короткую ночь. Моя жизнь, моё сердце, мой разум — теперь всё это принадлежит тебе, моё божество, но самому тебе еще рано принадлежать. Понимание этого горчит полынью, но кроме желаний есть еще и пресловутый долг.
Неохотно поднимаюсь, всё же нужно привести себя в порядок. Раэль стоит в душе, упираясь руками о стену, спиной ко мне. Такой доступный, такой соблазнительный. Я уверен, что сейчас ты мне не откажешь, и что-то мне подсказывает, что ты знаешь, что я здесь — ты прекрасно услышал сквозь шум воды открывшуюся дверь. Но ты упрямо стоишь, ждёшь, что я сделаю этот шаг. Тяжелое испытание для выдержки и силы воли. Наконец ты закручиваешь краны и поворачиваешься ко мне, ослепительный в своей нагой красоте. Возбуждённый от одной мысли, что я рядом. Крэшшш… Как же это сложно. Но я всего лишь протягиваю полотенце.
Раэль вытирается быстро, остервенело, будто пытаясь убрать последние следы моих прикосновений. Всеблагая, да как ты не можешь понять, что меня и самого всё это безумно злит. Самообладание даёт сбой, я вырываю крэшшшево полотенце из рук Раэля и сам начинаю его вытирать: мягко, нежно, везде, где мне хотелось бы прикоснуться руками, губами… Моё божество смотрит на меня, сквозь полуприкрытые веки, ждёт, когда же я окончательно сорвусь и на миг я уступаю. Склоняюсь, целую и понимаю, что очень-очень зря.
Малыш тут же придвигается ближе, привстаёт на цыпочки и трётся об меня всем телом, стояк к стояку.
— Крэшшш… малыш…
— Не называй меня так…
?оцелуй становится жёстче, требовательней, ловкие пальцы обхватывают мой член, еще немного и я не смогу остановиться.
— Раэль, стой! Крэшшш, что же ты творишь.
Прислоняюсь лбом к его лбу:
— Луна моя, я хочу тебя до одури, и ты сам это видишь. ?рекрати испытывать и меня и себя. Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя если…
— Не отпускай.
Ещё один горячий, сводящий меня поцелуй. Где взять сил? Какие найти аргументы, чем прояснить твой и свой разум? Долг.
— Раэль, ты понимаешь, что будет, если мы пойдём сейчас против Камаэля и Императора? Мы не готовы, пожалей остатки нашего Дома.
Брат замирает, будто наткнувшись на стену. Тяжело вздыхает и отстраняется:
