— Но музыка…?
— А разве ты её не слышишь?
И я приложил тонкую ладошку к своей груди, напротив сердца. Оно бьётся громко, быстро, почти в ритм вальса, и я подхватил Раэля, заставляя сделать первые па в этом странном танце. Я кружил и кружил, он позволял себя вести, и вокруг нас действительно рождалась едва слышная музыка: ветер шелестел в ветвях, перекликались ночные птицы, шумел далёкий прибой. И громче всего звучало дыхание моего собственного божества, но не слишком ли оно ровное? Я прижал его ближе, позволяя почувствовать степень своего желания, и был вознаграждён рваным выдохом, сорвавшимся с его губ. Таких близких и манящих… Наклонился и коснулся их в легком поцелуе, а под пальцами почувствовал, как дрожь прошла по всему его телу.
— Тебе холодно?
— Нет…
Неужели я услышал хрипотцу в его голосе? Ещё одно почти незаметное касание, снова дрожь и неимоверные упражнения в самоконтроле. А руки жили своей жизнью, крепче прижимая Раэля, одна зарылась в волосы на затылке, а вторая с комфортом устроилась на пояснице, выше, чем мне бы хотелось, но я пока ещё был способен держать желания в узде. Надолго ли? Вновь наклонился к его губам, нo на этот раз не просто целуя, а провёл языком, заставляя приоткрыться этот соблазнительный рот. Поймал ещё один выдох-стон Раэля и наконец, получилось считать его эмоции. Малыш полностью захвачен происходящим! В его фоне почти такая же буря, как и у меня. Осознание этого сорвало контроль. Поцелуй стал глубже, ярче, сильнее и мне казалось, что между нами безумно много пространства, я хочу его ближе. Одним движением подхватил под бедра, а Раэль инстинктивно обвил меня ногами. О, да, так удобнее!
Ощущения взрывались фейерверком — горячие губы, холодные ладони в моих волосах, крепкий захват на талии и недвусмысленное подтверждение его возбуждения, упирающееся мне в живот. Крэшшш, если я сейчас не остановлюсь, то прощай остатки здравого смысла… И здравствуй бесконечное наслаждение… Нет!
С трудом оторвавшись от сладких губ, я выдохнул в доверчиво приоткрытый рот:
— Малыш, ты сводишь меня с ума… Но не время, еще не время.
— Иллири…?
Брат смотрел на меня затуманенным взором, не в силах вынырнуть из страсти.
— Тебе нужно уйти.
Говорил, а сам продолжал удерживать его на весу, отчаянно не желая отпускать.
— Ты понимаешь, что происходит и что обязательно произойдёт, если мы продолжим?
Миг, и искра осмысленности зажглась в серебристых глазах, которые распахнулись в непритворном изумлении. Кажется, только тогда Раэль осознал, в каком положении мы находились и на какой части тела покоились мои руки. ?го ладошки тут же упёрлись мне в плечи, а сам он стал извиваться, пытаясь вырваться. С досадливым вздохом я отпустил его. Ну и зачем, спрашивается? Зачем заставил его задуматься?
— Иллири, я…
— Тебе пора спать. Иди.
Я отвернулся, не мог на него смотреть. Не хотел чувствовать, как схлынуло желание, и остался один лишь испуг. Бездна. Больно почти физически. Хотя почему почти? В штанах тесно и совсем не приятно. А мелкий всё медлил.
— Раэль уходи или мы продолжим, и я уже не смогу вовремя остановиться.
Ещё несколько мгновений напряженной тишины и тихое:
— Прости…
За что он извиняется? Я обернулся к нему, но увидел лишь удаляющийся тонкий силуэт. Брат внял голосу разума и ушёл. Крэшшш, если я поступил правильно, то почему мне так плохо?
Холодная пустота собственных покоев удручает, но после всего произошедшего ничего не хочется. Кроме Раэля. А к нему нельзя. Бездна. Только к утру мне удалось забыться недолгим сном.
А на утро оказалось, что гости уже разъехались, что йелла Дайгрим увёз тело дочери в родовой замок. Так что на завтраке нас всего трое — Владыка и мы с братом. Раэль молчалив, задумчив и даже не смотрит в мою сторону. И почему я не удивляюсь? Значит, будем делать вид, что ничего не было? Ладно, подыграем.
Скачка предстояла долгая, так что из Цитадели мы выехали сразу после короткого завтрака. Владыка Тайзен забавно смотрелся на высоком и мощном северном коне, но держится в седле хорошо, даже удивительно. А ?аэль на спине своего белого чудовища вообще выглядит, как игрушечный, его Лунный небось и не чувствует вес седока.
Как и вчера, ели постепенно уступают место острым скалам, пока не уходят вовсе на второй план обнажив то самое ущелье. Вот и ущелье, где меня свалили с коня, а теперь высится рукотворный туннель прямо посреди горной дороги. Владыка проворно спешился, рассматривая стены, получившиеся из скреплённых камней обвала:
