— Вешание ож. Не сгдни. Прослед.
— Могли бы и не морочить голову, — бурчу недовольно. — Раз уж завещание давно написано. Буду жив — прослежу. И Жанна-Мари, и Гильом, и Кэти, — в смысле дочь, — получат положенное, если сам останусь жив.
Она замужем и живет в Новом Амстердаме. Хорошо не в Париже.
Дез Эссар молча прикрыл глаза. Кажется, получил желаемое и успокоился. Слабо махнул рукой.
— Устлал.
— Не прощаюсь, — вставая и забирая тетрадь, заявляю: — Не вздумайте до срока помирать. Еще неоднократно понадобятся правильные советы и подсказки.
— Ты себя ведешь как маленький, — сказала женщина, без приглашения опускаясь на стул напротив. — Ребенок обиделся, что родители на рыбалку не пустили. Да еще сидишь и напиваешься прямо на виду у всего города.
Давно ко мне так неуважительно не обращались. Да и почему вообще допустили, где охрана? Когда она требуется, вечно отсутствует. Выгоню Гоша… А, нет. Он же на приисках, уважаемый человек. А где мои адъютанты? Этот… мексиканский мальчишка… Вот зарежут хозяина — потом плакать станут. Платить жалованье-то больше будет некому!
С трудом фокусирую взгляд. В голове гудит хмель и медленно раскручивается нечто занятное. Жаль, не получается поймать столь удачную мысль за хвост. Буянить не тянет — и так здорово.
А! Это Рут заглянула к старому приятелю накатить. Это хорошо. Будет компания. А то вечно лезут, а когда нужно, не с кем нормально выпить.
— Ром будешь? — радостно спрашиваю, берясь за бутылку.
— Я тебе что, матрос только после плаванья?
— Логично. Эй, — ору, — даме белого анжуйского вина.
Через секунду подлетел холуй. Еще бы ему не шевелиться.
По нынешним временам и в приличных местах подобные заказы редки. Уж очень дорого обходится привоз из Европы. Риск из-за войны огромен, и если англичане закрывают глаза на перевозки из британских портов, то испанцы, франки и прочие норовят ограбить честного торговца при малейшей возможности. Естественно, на предметы роскоши, включая заграничные напитки, стоимость астрономическая. А анжуйское не хуже бургундского и привозимого из Иль-де-Франса. Так знатоки говорят. Лично я остался верен плебейскому вкусу и предпочитаю настоящее английское пиво. Но для прекрасной женщины чего не сделаешь.
— У нас имеется вино из Бонжанси, — вкрадчиво докладывает.
— А это разве не Анжу? — тупо переспрашиваю.
— Оно самое, месье.
— Так чего голову морочишь.
— Но есть еще и шамбертен.
— Достаточно анжуйского, — говорит Рут поспешно.
Кажется, она тоже разбирается. Всего восемь вин субрегиона Кот-де-Нюи имеют право писать на своей этикетке слово «шамбертен».
Соответственно оно ну очень дорогое было и в мирные времена. А сейчас вообще заоблачные цены. Но разве я не могу себе позволить? Да запросто! Но не спорить же с ней по такому поводу. Глупо. Вкусы у всех разные, может, ей красное больше по душе.
— Наливай, мадам. Никогда в тех краях не был, — доверительно говорю Рут, — но карту видел. На восточном берегу Луары, где-то возле Орлеана. Была мысль Сан-Бернардито назвать Новым Орлеаном, но нашлись переименователи и без меня. Чем-то им Йорк понравился, будто одного мало. Теперь тоже Йорк, зато Новый. Ну никакой фантазии у людей! На каждые двести лье Лондон, а уж Парижей или Лионов вообще десятки. О! — спохватываюсь. — Может, поесть чего хочешь?
— И правда, — говорит Рут. — Давно время, я с ночи на ногах без крошки во рту.
— Чего изволите? — спрашивает, изгибаясь, холуй.
— Мадам изволит жаркое из баранины с чесноком, — провозглашаю.
— А месье принесите крепкий кофе, — дает указания Рут.
— Пшел! — говорю прислуге. — Чего ждешь, тащи! У них это блюдо очень недурственно готовят, в отличие от всего остального, — объясняю выбор. — Тут… хм… все же не ресторан.
— Вот именно, — говорит Рут. — Нашел тоже место. Почему бы в собственное заведение «Рандеву» не пойти. Тут все же не самое приличное место даже для злачного квартала.
— «Рандеву» не вполне мое… Откуда ты знаешь?
— Тоже великая тайна, об этом весь Акиндек в курсе.
