Ко всем сложностям добавились судебные. Выход имелся, и она его прекрасно знала. Требовалось выйти замуж за хорошего управляющего. Причем ударение именно на последнем слове. По закону все имущество женщины, сочетавшейся браком, переходило мужу. И этого следовало избежать, поставив супруга в четкие рамки. План возник, когда знакомый коммерсант из книжной лавки, где она частенько приобретала Lady’s Magazine и Journal des Luxus,[49] освещавшие последние моды, а также дававшие рисунки модной мебели, стульев, канапе, бюро и предметов интерьера, в разговоре упомянул полковника Эймса.
Опасный человек, сказал Гильом Брюн. На первый взгляд дикарь, жестокий, грубый и невежественный, но кто-то над ним серьезно поработал, обтесывая. Правда, это не удалось бы, если бы и сам не стремился к знаниям. Он внимательный слушатель и отнюдь не дурак, хорошо разбирающийся в людях. Такого не сбить с намеченного пути, он прочно стоит на ногах. Непременно сделает состояние. Да, безусловно, не привык к чопорному стандартному отношению между людьми из общества, но, полагаю, это дело наживное. А вот то, что за ним идут и этих людей он не бросает сзади за ненадобностью, достаточно говорит о наличии чести. Он держит слово, и это важнее всего.
— Полковник, — сказало прекрасное создание, тихо подойдя, когда Ричард отвалил от общего стола в сторону с рюмкой, устав от бессмысленного пережевывания очередного закидона Парижа.
Не только ополченцы, но и плантаторы с купцами не понимали, зачем было позволять земельную кампанию, разрешать военные действия, а затем отзывать все назад. Скорее всего, в столице имели крайне смутное понимание обстановки и как отреагируют местные жители. Да и плевать хотели на их мнение. Или новый король решил поставить на место заигравшихся буржуа, не подумав о впечатлении. В данном вопросе все партии внутри Альбиона трогательно сходились. Никому не по душе, когда из рук вырывают огромную завоеванную территорию.
— Мадемуазель де Харрингтон, — кланяясь, пробормотал он без особой радости.
Видимо, принял за намек пригласить на следующий танец. В этом смысле он умел разве джигу изобразить. Поэтому вечно удирал на званых вечерах к более пожилым шевалье, пристраиваясь играть в карты. Насколько до нее доходило, неплохо считал, умел блефовать и редко оставался в проигрыше. Особого азарта при том не проявлял, довольно сдержан. Между прочим, большой плюс. Один из прежних кандидатов на место мужа как раз по этой причине был отвергнут. Играть в карты — нормальное времяпрепровождение для благородного человека, но тот не умел остановиться и залез в немалые долги. Супруг-мот ей не требовался.
— Элизабет! — топнув ножкой, потребовала.
— Как пожелаете, — целуя ручку, пробормотал он.
— У меня к вам, — увлекая его в сторону от прочих гостей, к стене, негромко сказала она, — важный разговор.
Ричард Эймс в данный момент на распутье, и для него тоже замечательный шанс таким образом войти в одну из старейших из сотни семей колонии, играющих основную роль в ее делах.
— Это прозвучит несколько странно, — произнесла Элизабет, убедившись в невозможности услышать их беседу, — но мне хотелось бы выяснить, как вы относитесь ко мне.
А вот теперь он насторожился. Не испугался и не смотрел с алчностью, решив, что прямо сейчас она рухнет к нему в объятия.
— Простите за прямоту… — Она милостиво кивнула, правильно уловив легкую заминку. — Но вы не сильно похожи на страстно влюбленную девушку.
Элизабет всегда относилась к нему достаточно доброжелательно, хотя и не шла на сближение. Вообще, насколько доводилось слышать, а в столице тайны долго не хранились, девушка жизнерадостная, любящая проводить время в развлечениях, однако за мужчинами не бегает. И так стаей таскаются за ней. Меньше всего можно ее заподозрить в желании сбежать с сомнительным полковником в лесную хижину. А сейчас заметно нервничала.
— Так и есть, — согласилась она. — У меня деловое предложение, но совершенно не знаю, как подступиться к основной идее, не уточнив важнейшей детали. Только прошу честно, — сознательно перешла она на более фамильярную лексику, скорее принятую среди друзей, — не стараясь обойтись общими словами.
— Вы очень красивы, — ответил Ричард, помолчав. Меньше всего происходящее походило на некую шутку или попытку выставить его в неприятном виде. Но чего ей надо, он понять не мог. Хочет правды? Почему нет. — Неглупы и привыкли жить на широкую ногу.
— Очень хорошо. Пойми меня правильно, если бы ты мне не нравился, никогда бы не завела подобного разговора. Мне, как девушке, отнюдь не просто самой его начать. И все же обстоятельства складываются так. После скоропостижной гибели отца… — Она замолчала, борясь с волнением. — Нет сомнений, что дядя предъявит права на опекунство. А он не лучший представитель рода людского. Пьяница, мот и картежник. Уверена, доходы от плантации пойдут на его развлечения.
А она останется если не нищей, то прежних выездов и трат позволить себе уж точно не сможет. Что очень обидно, мысленно закончил недосказанное Ричард.
— Вам нужен совет непредвзятого человека? Есть выход — женитьба. Разве нет у вас на примете нескольких перспективных юношей?
Он выразительно посмотрел на парочку молодых людей из семей плантаторов, до сих пор не подошедших исключительно по причине явно выраженного недовольства Элизабет. Стояли, переговаривались и косились в эту сторону.
