Если бы я к этому моменту знал какие тут трагедии происходили и не раз, я был бы, без сомнения, подавлен. Вот. Образчик. Аккуратно переписываю из книги.
«Записки карабахского солдата», автор Мелик-Шахназаров Зарэ: речь идёт о событиях марта 1920 года.
«Спустя четыре дня после пожара и гибели города, среди беженцев мы встретили женщину, полусумасшедшею красавицу по имени Татевик. Она была среди этих людей и каким-то чудом спаслась. Вот что она рассказала нам о том, что произошло во дворе дома, когда туда пришли турки:
– Когда турки ворвались во двор, они стали хватать всех подряд. Женщин и девушек насиловали, самых красивых брали себе, а остальных убивали. Мальчиков тоже насиловали и убивали. Потом они стали расправляться с пленниками – мужчинами и юношами, которых предварительно связали. Их по очереди подводили к палачу, который сидел на табуретке в кожаном переднике, с острым ножом в правой руке. Первым к нему подвели священника Тер- Арутюна, статного и красивого мужчину с длинной бородой. Его руки были связаны за спиной, а на ногах были цепи. Палач повалил его на спину, голову положил на колено, затем взял священника за бороду и с видимым усилием отрезал тому острым ножом голову. Потом голову священника турки накололи на пику и носили напоказ по всем улицам татарской части города.
Потом, – рассказывала Татевик, – к палачу стали подводить одного за другим связанных юношей 15–20 лет. Когда подводили очередную жертву, палач брал обессиленного уже человека левой рукой за подбородок, сваливал на спину, голову клал затылком на своё колено, хватал двумя пальцами за ноздри, а правой рукой проводил ножом по горлу. Затем он отталкивал агонизирующее тело ногой, отбрасывая в сторону. Публика же, состоящая из тюрок, стояла и со звериным интересом наблюдала за происходящим. Таким образом на глазах татарской толпы было зарезано 60 юношей.
Татевик рассказывала нам дальше: «Когда к палачу привели моего 14-летнего мальчика с изуродованным лицом и телом, я вся задрожала, а когда палач положил его на спину, схватил за ноздри и полоснул по горлу ножом я закричала и упала в обморок». Рассказывая это нам, она неожиданно упала на землю и долго дрожала, как судорожная.
Руины города почти 50 лет вплоть до конца 60-х годов простояли немыми свидетелями событий марта 1920-го.
Ко времени моего посещения Шуши в городе уже насчитывалось 3 тысячи жителей.
Впечатляет до сих пор крепость. Я там побродил, задумчивый, сверху отлично виден Степанакерт, отсюда в войну, названную в СССР «Карабахским кризисом» по Степанакерту долбила азербайджанская артиллерия. Две роты армян взобрались по отвесной стене ночью и освободили город. Как римляне.
Жуть, да? «За ноздри…»
Детали ужасов нужно читать и в них всматриваться, потому что тогда понимаешь всю глубину ужаса. Такие прямо противоположные люди как Серго Орджоникидзе и Осип Мандельштам побывали в Шуше и были повергнуты в ужас.
Гюлистан
Утром меня принял министр обороны. Высокий, седой, улыбается, рука крепкая. Кофе напоил. Зовут Леван. И через несколько часов мы попали к посту № 20 в Седьмом укрепрайоне, откуда сквозь амбразуру укрепления увидели село Гюлистан, его немногие из самих карабахцев в последние два десятка лет видели, так нам сказали. Армян оттуда изгнали, лежит село в зелени внизу, ждёт освобождения.
Ехать туда довольно далеко, мимо тысяч карабахских бабочек, миллионов кустов и карабахских деревьев, после миллионов камней, после сотен поворотов дороги. То слева обрыв, то синяя гора с тучами, лежащими, зацепившись за гребни.
Военные с широкими спинами, – водитель в форме, и подполковник Армен (у Армена две чёрные звезды на петлицах) – впереди, мы, – трое на заднем сиденье.
Армия, – она же и погранвойска, оказала нам доверие, – пустили на свою территорию. Приехали вначале в штаб укрепрайона, там полковник – глыба, по имени Каро, вдоль плаца похаживал, молчаливый, с двухдневной щетиной. Похожий на древний камень полковник. Нам сказали, что за апрельские события (2016-й, когда азербайджанская армия в Карабах полезла) полковник был награждён крестом республики.
Приветствия, то да сё, едва в его кабинете присели, губы в кофе макнули, и уже ехать на позиции.
Земля как рай, так всё заросло крепкими растениями, что от дороги ну пару метров пройдёшь, и застрял навсегда.
Село Гюлистан, – место легендарное. Здесь в 1813 году в октябре заключён был Гюлистанский договор по которому Персия передала эти земли навечно, часть современного Азербайджана в том числе и ханство Карабахское (а ещё Бакинское ханство перешло, кстати сказать) знаете кому? Нам русским, России.
Сказано было, что договор заключён «в урочище Гюлистан, при речке Зейве». И вот мы стоим над этим селом, разглядывая его сквозь амбразуру укрепления. Об этом историческом договоре мир предпочёл забыть, хотя на эти земли прав у нас не меньше чем на Курильские, скажем острова, а больше. Проверьте, если хотите по Интернету.
Мы вообще скромная страна Россия. Нет чтобы крикнуть Азербайджану: «Пшли вон, вон отсюда, мы вот подарим эти земли независимому Карабаху, это же их земля!», а мы молчим в тряпочку.
Солдаты все молоденькие, стоят со своими примкнутыми к автоматам штыками и вежливо на нас поглядывают. Вдоль выходящей на Гюлистан укреп- стены и тянутся все карабахские посты, а номера на консервных банках выписаны.
