— Ты думаешь, за мной охотятся? И ниточка тянется из Москвы? — покачала головой Яна. — Спросите этого клоуна, зачем он мне что-то подмешал в чай и не дал позвонить?
— Боюсь, что его мы уже ни о чем не спросим. Сегодня утром на месте уехавшего цирка его обнаружили с перерезанным горлом, — ответил Мартин.
— О господи! — выдохнула Яна.
— Во что-то ты вляпалась, девочка, — вздохнул он. — Вот не скинули бы тебя с поезда… Так нет!
— Не говори так! — оборвала сына Стефания Сергеевна. — Яну только пожалеть можно. Скажи спасибо, что жива осталась.
— Это несомненно, — кивнул Мартин.
— И благодаря вам тоже, — обратилась к ней Яна. — Ваш пистолет прямо перед глазами так и стоит.
— Мама у меня боевая, но, вообще, как представлю, что женщины здесь сами защищались… даже плохо становится.
— Я все наблюдала как в полусне, видимо, еще снотворное действовало, — призналась Яна.
— А я виноват, что послушался тебя и пошел в вагон-ресторан один. Я бы не допустил… — и от избытка чувств Мартин так сжал ее руку, что Яна чуть не застонала от боли.
— А я вот что вам хочу сказать, молодые люди. Не пытайтесь меня обмануть, я жизнь прожила. Никакие вы не влюбленные! И никакая это не твоя невеста. Мартин, зачем ты устроил этот цирк? Чтобы я отстала? Я ведь действительно переживаю за тебя. Не повезло тебе в личной жизни. Растет сын от женщины, которую ты не любил и с которой не смог создать семью. А та, которую полюбил, погибла. И я боялась, что ты больше никого так не полюбишь. Так оно и вышло. Сексуальная жизнь кипит, а вот нормальной жизни с близким человеком нет. Я даже плакала ночами. Поэтому ты решил меня обмануть? Складно рассказал, что твоя пассия живет в другом городе, оправдывая таким образом свое отсутствие. И Яну заставил подыграть тебе. И вот что получилось! Яна, кстати, талантливо играет, ей мешает только одно… она к тебе неравнодушна. Всякий раз смущается, когда ты на нее смотришь или дотрагиваешься до нее. Люди, которые давно вместе, так себя не ведут. А тебе, сын, хочу сказать, что, когда ты находишься рядом с такой женщиной, то должен быть с ней ежесекундно, потому что как только она остается одна, к ней сразу пристают другие мужчины. Как ты этого не понимаешь?! Так что во всем, что случилось с Яной в поезде и после этого, виноват один ты! А Яна, сразу видно, честный, искренний человек, без задней мысли. Я рада нашему знакомству! — заявила Стефания Сергеевна.
Возникла долгая пауза.
— Мам, ты…
— Ничего не говори, чтобы умным казаться! Яна, чем он тебя шантажировал, чтобы ты его невесту сыграла?
Яна закашлялась и сделала глоток коньяка, который ей услужливо плеснул Мартин.
— У меня неприятность. Один человек умер, второй в больнице, судя по всему, я должна была стать третьей жертвой.
— А что ты сделала?
— Взяла на хранение трупный материал, который может подтвердить, что человека отравили. После этого все и началось, — пояснила Яна.
— Нападение здесь, в Питере, не может быть с этим связано. Во-первых, у тебя уже ничего нет. Во-вторых, за нами не следили, я бы это заметил. Твоим московским делом активно занимается Виталий — флаг ему в руки! Он постарается это дело побыстрее раскрыть, чтобы ты побыстрее вернулась домой, — усмехнулся Мартин. — А сюда тянется след из передвижного цирка. Что там такое происходило? Сторожа убили, а тебя пытались отравить…
— Я не знаю. Мы с Андреем Натановичем точно ни о чем таком не говорили.
— Ты у них ничего не брала? — спросил Мартин.
— Нет! Я же не воровка. Да и что я могу взять?
— Трупный материал, например, — улыбнулся Мартин.
— Так это я не сама взяла, меня попросили до вечера подержать его в холодильнике.
— Как мило! — засмеялся Мартин. — Ты могла что-то взять, не подозревая об этом, — настаивал он.
— Так я… костюм коровы взяла. Но не убивать же из-за этого? — удивилась Цветкова.
— Ты лежи, не волнуйся, — подскочила Стефания Сергеевна. — Сейчас я его принесу.
Вскоре она вернулась и протянула шкуру Мартину со словами:
— За это правда глупо совершать разбойное нападение с огнестрельным оружием!
— И ты в этом ехала в Питер?! — вдруг в голос засмеялся Мартин.
— Я же не в электричке, — ответила Яна и тоже начала смеяться. — Я даже не помню, как доехала.
Все трое начали истерично хохотать до боли в челюстях и слез в глазах.
— Очень уж большое вымя, — отметил Мартин, когда все успокоились. — Так и просится подоить. Такое тяжелое, чем они его набили? Ведь достаточно было бы ваты и поролона.
Мартин надорвал ткань, и на пол посыпался белый порошок.
