мы идем на речку, проходим мимо развалин лагеря, я смотрю на него издалека и будто бы мы переглядываемся.
«Придешь?»
«Приду!»
А еще здесь всегда-всегда жара! Прямо вот с утра +30 в тени! А днем иногда до сорока! И ночи — теплые-теплые, мы иногда всю ночь сидим под навесом, и не холодно, даже в августе. У нас дома такой жары никогда не бывает.
И бабушкин дом я люблю! Он вот какой: в нем четыре комнаты и два входа! Мы, когда маленькие были, бегали в догонялки по кругу! В одну дверь забегали, пробегали весь дом, из другой выбегали, обегали полдома по улице и снова забегали. Только дедушка на нас сердился и на речку выгонял всегда.
На речке круто! Дно песчаное и на берегу песок. Ноги обжигает, но мне нравится. Мы с Савкой бежим к воде наперегонки, а Дёму папа несет на руках, потому что правда ну очень горячо! Купаемся мы до одурения! Вода здесь теплющая, и не страшно: песком намывает острова по всей реке, даже если заплыл в глубокое место, можно поискать и найти песчаную отмель-островок, отдохнуть.
Перед самым первым заходом мама всегда жарит нас на солнце. Говорит, что так для здоровья полезнее. Вот и сегодня — целый час маринуемся!
— Я уже превратился в копченую селедку! — проныл Савка.
— Еще пять минут, — невозмутимо сказала мама.
Она стояла в асане «Дерево», спокойная и стойкая к нашему нытью, как самое настоящее дерево.
— Вот! — папа с треском захлопнул книгу и бросился к маме, как-то уж слишком возбужденно тыча в обложку. Я даже подумала: может, он читает «Гарри Поттера» и нашел десять доказательств, что Волан-де-Морт мягкий и пушистый, как ягненок? Но нет, он читал книгу «Йога — путь мудрости».
— Вот! Принцип ненасилия! Основополагающий в йоге! Ненасилия!
— Конечно, — невозмутимо согласилась мама, разбирая асану. — Ты ведь умный человек и сам понимаешь, как это полезно — заниматься йогой. Никакого насилия.
Папа застонал, бросил книгу прямо на песок и побежал к реке.
— Ура! Купаться! — заорали мы и помчались следом.
Руслан
Считается, что у меня травма. Психологическая. Что я теперь боюсь всего, что движется. Что скорость вообще не переношу. Это они себе придумали, чтобы был повод меня не пускать никуда. Но это не мешает им возить меня в деревню на машине, потому что ехать на поезде — это отстой, а самолеты сюда не летают.
На самом деле я жутко скучаю по велику. Сейчас бы сесть и рвануть на еричек. Проехать через всю деревню! Свернуть на желтую от песчаной пыли дорогу, разогнаться на полную и, раскинув руки, отпустить руль! Почувствовать, что велосипед слушается тебя все равно, даже когда ты удерживаешь равновесие только скоростью и положением тела.
Но Оля отдала мой велик соседям после того, что случилось. Я бы еще понял, если бы у меня был скутер и они его отдали, но велик-то здесь при чем вообще? Бесит. Это был мой велик! Какое право они имеют отдавать?
Лиза
— Дорогой, — промурлыкала мама. — Уже семь утра, вставай.
Папа что-то пробормотал неразборчиво.
— Милый, коврик ждет тебя.
— Не пойду, — бормотнул папа. — Я в отпуске. И этот… принцип ненасилия. Я слушаю свой организм. И он мне… того… орет, что хочет спать.
Дёма и Савка дружно уронили коврики и, пряча от мамы глаза, бочком-бочком выскользнули в большую комнату, чтобы упасть там на свои постели — досыпать.
