11 мифов о Российской империи

превышает шести (на юридическом — четырех-пяти), тогда как французский медик занят семь-восемь часов» [69].

Студент-медик. С дореволюционной открытки

Современный российский исследователь А. Г. Гаспаришвили, сравнивая современное студенчество с тем, что было в начале века, приходит к несколько парадоксальному выводу: «Можно сказать, что в Московском университете за последние сто лет нравы не ухудшились, а, может быть, даже улучшились, и конфликт поколений отцов и детей стоит не так остро, как сто лет назад. И студент, может быть, даже стал более интеллигентен и образован»[70].

Студент-поляк. С дореволюционной открытки

Таким образом, если студенчество начала XX века и не было в полном смысле «отбросами общества», то очень недалеко от них ушло.

Студент-медик. С дореволюционной открытки

После событий 1905–1907 годов ситуация стала значительно меняться. Грандиозная программа правительства империи в сфере образования привела к тому, что к 1913 году число студентов не просто возросло в полтора раза, по сравнению с 1904 годом, но и в значительной степени изменился контингент, из которого формировалась учащаяся молодежь. Проводимая реформа образования открыла дорогу к получению аттестатов и дипломов самым широким слоям населения, и число представителей маргиналов среди студентов стремительно пошло на убыль. Утихли студенческие волнения (тут свою роль сыграли, правда, и меры административного характера), студенчество в целом стало более патриотичным и лояльным власти.

В 1914 году многие студенты добровольцами ушли на фронт Первой мировой войны воевать за веру, царя и отечество, а призыв студентов в 1915-м и 1916 годах в военные училища дал кадры тех самых юнкеров, что стали последними верными правительству войсками в моменты революционного хаоса. Советская историческая литература, описывая контрреволюционную деятельность юнкеров во время захвата большевиками власти, «забывала» упомянуть, что основную массу этих юнкеров составляли вчерашние студенты и гимназисты. В Добровольческой армии генерала Деникина был даже целый полк, сформированный из бывших студентов и гимназистов — Партизанский генерала Алексеева пехотный полк, развернутый впоследствии в дивизию. Цветами этого полка были белый и голубой — в память цветов студенческой и гимназической формы, которую носило не столь давно большинство его солдат и офицеров[71].

Чтение — лучшее учение

Говоря о развитии просвещения в России, нельзя не упомянуть о такой особенности русской жизни, как увлечение книгой. В некоторой степени оно составляло специфическую черту русской культурной традиции и пронизывало все слои русского общества — от элиты до простонародья. Конечно, в барских особняках читали выписанный «из Парижу» французский роман, а в крестьянской избе — купленную за алтын у бродячего торговца-офени книжицу «про чертяку», но книга пользовалась уважением всюду. Низкий уровень грамотности привел к появлению такого уникального явления, отражавшего интерес даже неграмотного русского человека к книге, — в людных местах в городе, на базарах существовал особый тип чтецов, зарабатывавших себе на жизнь чтением книг вслух. Современник так описывал их работу:

Чтение телеграмм с Дальнего Востока. 1905 г.

«В охотниках послушать недостатка нет. Собирается группа в 8–10 человек, которые и располагаются вокруг чтеца. Последний взимает с каждого слушателя по копейке. Сами платные слушатели следят за тем, чтобы в их числе не было даровых слушателей. Лишь только к кучке приближается новое лицо, чтец прерывает чтение и предлагает этому лицу тоже заплатить копейку. Дневная выручка чтецов доходила до рубля, не считая провизии,