– Эй, вы кто? – тихо спросил он.
Человек не пошевелился. Тео сделал шаг, другой, и вдруг дыхание у него перехватило: свет масляной лампы упал на фигуру, и Тео увидел, что сидящий мертв.
И мертв давно.
Серая кость скул. Пустые глазницы уставились на запыленный кудрявый парик, обвитый тусклыми лентами, который все еще сжимали тонкие кости пальцев. Атласный камзол потускнел, но на воротнике еще поблескивала золотая вышивка. Тео стало нехорошо, даже живот свело. Он оглянулся – по- прежнему пусто и тихо. Темнота. В коридоре только он и скелет.
И распахнутая книга на полу.
Тео поднял томик, взглянул на картинку. Со страницы 22 на страницу 23 Смерть с косой вела людей: толстого богача, бедняка с котомкой, короля и шута. Высоко вскидывая ноги в хороводе, они держали за руки мертвецов. Подпись под картинкой гласила: «La lanse macabre».
В Средневековье жизнь представляли как танец со Смертью, Макабр. На самом же деле оказалось, что раз в сто или больше лет Смерть в обличье человека устраивала соревнование, наблюдая за тем, как живые и нежители проходили испытания и умирали ради возможности открыть дверь в ее волшебный мир и взять оттуда любую вещь. Или человека.
Тео пришел в Макабр за вторым.
Уши Тео уловили звуки из соседнего коридора. Кто-то шлепал подошвами по полу, все ближе и ближе. Тео догадался, что свет его масляной лампы заметили. Он поставил лампу на пол – пусть тот, кто выйдет из прохода, первым делом заметит ее, – а сам, стараясь ступать беззвучно, отошел к стене.
Шаги стихли. Правая рука Тео сжалась в кулак, а левая судорожно дрожала – еще немного, и он схватит незнакомца за горло. Сердце колотилось быстро и гулко, Тео сглотнул. Пить хотелось чертовски.
И – снова шаги! Совсем рядом, в каком-то метре от него. Тео глубоко вдохнул. Секунда – и в проходе появился человек. Тео вскинул руку – и едва успел удержаться от удара, увидев огромные серые глаза, пухлые губы и вихор надо лбом.
Санда запоздало вскрикнула. Кровь отхлынула от щек девушки, и Тео заметил, как над ее виском забилась жилка. Какое-то время они так и стояли, Тео – с занесенным кулаком, Санда – с натянутым луком.
– Т-тео?
Девушка чуть ослабила тетиву, но стрелу не сняла. Что-то во взгляде Тео не на шутку ее настораживало. Тео подумал, что, вероятно, виду него просто-таки свирепый, и опустил руку. Санда едва слышно выдохнула.
– Где мы? – прохрипел Тео, не узнав свой слабый голос. Горло драло, будто он наелся песка.
– Это… кажется, лабиринт. Я то и дело сворачиваю куда-то, но ни разу не видела двери или окна… Ого! А где твоя тень?
– Санда, о чем ты вообще? Это Вангели нас поймал и притащил сюда?
Девушка вскинула брови.
– Э… в смысле Вангели? Он тут при чем?
Пришла очередь Тео удивляться. Он прекрасно помнил, что, перед тем как потерять сознание, слышал голос мэра.
– Он же поймал меня на берегу, помнишь? Сеткой. Сказал, что берет в плен.
Тео уставился прямо на девушку, несмотря на то, что крайне редко смотрел людям в глаза. Но сейчас ему нужно было увидеть ее эмоции.
Санда нахмурилась, уставившись на него в ответ.
– Тео, что с тобой? Это же было два дня назад, еще до того, как… Потом мы же виделись. Темница, смерть твоей…
Девушка запнулась, и взгляд ее метнулся к груди Тео. Он проследил за ее глазами и распахнул плащ. Свитер под ним пропитался кровью. Но кровь была явно не его. Тео сжал заскорузлую ткань.
Он не помнил ничего. Два дня назад… Значит, вчера был его день рождения. Двадцатое марта, которое он забывал каждый год. Тео похолодел. Что-то случилось в этот день – что-то важное, но оно стерлось из памяти.
Смерть. Чья?
Теодор потерянно прижимал к груди ладонь, а Санда пристально за ним наблюдала.
– Ты что, забыл? – наконец догадалась она. – Забыл? Все?
– Чья это кровь?
– Твоей тети.
У Санды были виноватые глаза. Она заговорила – быстро, сбивчиво, – а Теодор слушал о том, что произошло в прошлую ночь, и внутри разливалась ярость. Кипела и бурлила, поднимаясь жгучей волной. Когда Тео услышал про Вангели, мэра города, державшего в плену его самого и тетю-нежительницу, чтобы ставить эксперименты, и что Вангели отправился играть в Макабр за оружием против нежителей, он со стоном схватился за голову.
Виски отчаянно пульсировали.
