Сводить октябрьские события 1993 года к народному восстанию против тирании Ельцина, так же как и к подавлению «красно-коричневого мятежа», конечно, глупо. Говорить о возвышенных мотивах верхушки здесь не приходится. То, что произошло осенью 1993 года, — это в первую очередь борьба за власть между группировками, ни одна из которых не могла претендовать на чистоту и незапятнанность риз. Обратим внимание на то, что ни один народный депутат не погиб во время противостояния. Ни один из радетелей за народное счастье ни на секунду не позволил заподозрить у него наличие каких-то высоких устремлений и не проявил каких бы то ни было выдающихся человеческих качеств позднее. С другой стороны, для Ельцина и его команды несостоявшаяся революция означала возможность сломать и перестроить под себя всю политическую систему страны. Говорить о защите народной власти тоже не приходится: расстрел парламента трудно увязать с защитой демократии. Противостояние осени 1993 года — это не более чем борьба двух групп жадных до власти безответственных политиканов, заинтересованных в первую очередь в собственном месте на политическом олимпе и готовых подложить под свои троны любое количество трупов, буде они понадобятся для устойчивости. Многие участники событий прекрасно понимали двойственность своего положения. Неизвестный милиционер заявил Руцкому в радиоэфире:
«Ни ты, ни Хасбулатов, ни Ельцин, надоели вы, кровопийцы вы. Преступники ты и Ельцин, оба. Кого ты столкнул, серую массу, лбами. За что? За ваши кресла чтоб мы сражались…»[82]
Приходится отметить, что популярность Ельцина по инерции оставалась довольно высокой, и ему удалось в критический момент обеспечить лояльность армии и милиции. Несмотря на все разговоры о миллионах, которые сулили танкистам, чтобы те стреляли по Белому дому, в действительности мы видим плохо скоординированные, но массовые операции военных и частей МВД. Начиная от обычной постовой милиции и заканчивая мотострелками и десантниками, силовики почти полным составом действовали на стороне президента. Даже «Альфа», сыгравшая огромную положительную роль в конфликте, вела переговоры именно о капитуляции Верховного Совета.
Более того, сам Верховный Совет вызывал устойчивую антипатию не только у прозападной интеллигенции. Журналистка «Российской газеты», в то время поддерживавшей Верховный Совет, вспоминала:
«Народ в этой борьбе оставался на стороне все еще горячо любимого и популярного Бориса Ельцина. Ни про какую “распродажу родины” народ не думал. “Российскую газету”, которая резко критиковала президента Ельцина, заваливали письмами рядовые читатели (тогда тираж газеты приближался к 1,5 миллиона экземпляров), которые клеймили Хасбулатова “предателем”. Находясь внутри газеты, мы, ее журналисты, постоянно испытывали на себе презрительные плевки населения. Помню, лежа в ЦКБ (главная номенклатурная больница), я разбирала мешок писем трудящихся, проводя контент-анализ, то есть подбирая письма с одинаковыми оценками ситуации и персонажей власти. Глава парламента Хасбулатов, казалось бы, человек, олицетворявший народовластие, удостаивался однообразной метафоры «злой чечен ползет на берег». Недавнего героя Руцкого авторы писем обзывали “голенищем с усами”, не более того. Все члены парламента во мнении читателей “РГ” были “дармоедами”.
Анализируя мешок с народным мнением, я убеждалась все больше и больше, что парламентаризм в России не прижился в эти короткие сроки, он раздражал население, которое все свои взоры обращало в сторону сильной тогда личности — Бориса Ельцина. Ельцин все еще был героем толпы. Он уже становился царем, но все еще был лидером».[83]
Активных сторонников, готовых убивать и умирать по доброй воле, и у Ельцина и у Руцкого было очень мало. Однако Ельцин сумел удержать контроль в первую очередь не над улицей, но над всеми значимыми организованными силами — армией, милицией, СМИ, администрациями в регионах. В решающий момент обнаружилось, что, кроме трескучей риторики, у Верховного Совета ничего нет. В первую очередь у них нет оружия. Более того, даже то, что имелось, скорее повредило парламентаристам: для тысяч солдат с десятками единиц бронетехники огневая немощь сторонников ВС была что слону дробина, зато сам факт стрельбы оправдывал любые действия военных и милиции. Что до сторонников, то несколько тысяч решительных радикалов и даже довольно многочисленная группа поддержки среди обывателей не могли конкурировать с симпатизантами из властных и силовых структур. Наконец, внешние силы находились полностью на стороне Ельцина и его команды. Как легко можно вспомнить, в конце 2013 года на Украине репутацию президента Януковича в глазах мирового сообщества подкосило избиение митингующих дубинками. Но в 1993 году то же мировое сообщество спокойно переварило использование на улицах европейской столицы крупнокалиберных пулеметов и танковых орудий.
События 1993 года явили стране новую реальность. В 1991 году, по сути случайная, смерть трех человек потрясла всех, включая самих членов ГКЧП. Всего два года спустя расстрел парламента из танковых орудий стал поводом сходить на набережную и полюбоваться на шоу. Насилие против политических противников стало приемлемым средством решения проблем. Особенно дико выглядели призывы со стороны интеллигенции как можно более решительно применять силу.
Безусловно, Руцкой и Хасбулатов представляли крайние политические течения, а Верховный Совет отличался и популизмом, и радикальными
