умер бы. Гуннлаугур по выражению лица боевого брата мог понять, что того гложут сомнения даже сейчас, когда мерцающие красные отблески пламени плясали на его побитой броне. Они еще долго будут терзать его, добавляя страданий его душе, которая и так рвалась на части.
Взгляд Волчьего Гвардейца снова обратился на погребальный костер. Тело Вальтира практически полностью исчезло, постепенно превращаясь в белый пепел. Его раны выгорели. Гуннлаугур надеялся, что мечник обрел наконец покой после жизни, прожитой в сомнениях и без отдыха. Он это заслужил.
Гуннлаугур медленно поднял тяжелую рукоять Скулбротсйора в прощальном салюте возле угасающего огня.
Остальные Волки сделали то же самое, не произнося ни слова, так же как их командир. Вверх поднялись меч Ольгейра, топоры Ёрундура и Хафлои, рунный клинок Ингвара.
Все молчали. Четверо космодесантников стояли почетным караулом, пока пламя не поглотило останки смертного тела Вальтира до конца. Только когда пламя опало и угли начали остывать, они опустили оружие.
— Нить обрезана, — тихо произнес Гуннлаугур.
Ольгейр ушел первым, кивнув Волчьему Гвардейцу на прощание. На его лице читались эмоции, переполнявшие великана. Следом за ним двинулись Ёрундур и Хафлои, направляясь к ангару, чтобы продолжить работу над «Вуоко». Хафлои, казалось, был рад уйти, а Ёрундур погрузился в раздумья.
Ингвар и Гуннлаугур снова остались наедине. Воины стояли по разные стороны от дымящейся груды пепла. Ингвар не двигался с места. Какое-то время единственными звуками были треск и шипение пропитанных маслом дров.
— Как там Фьольнир? — нарушил молчание Гуннлаугур. Он старался сделать так, чтобы в голосе не слышались осуждающие нотки. Ингвар шагнул в колеблющийся круг света. Волчий Гвардеец заметил, что со шнурка на его шее исчез оберег из вороньего черепа, который Ингвар носил с того момента, как они покинули Фенрис. Ониксовый череп по-прежнему оставался на своем месте.
— Он в объятиях Красного Сна, — обеспокоенно ответил Ингвар. — Думаю, выздоравливает.
Гуннлаугур кивнул. Бальдр был связан, закован в оковы из адамантия и заключен глубоко в подземельях Галикона. В его камеру вели двери метровой толщины. Даже если он проснется по-прежнему погруженный в пучину безумия, то не сможет сбежать из цитадели.
— Надеюсь, что ты прав, — произнес Гуннлаугур. — Было рискованно впускать вас обоих. Врата уже были запечатаны.
Ингвар кивнул.
— Я знаю, — сказал он. Ему не нужно было больше ничего говорить: благодарность космодесантника была очевидной.
Гуннлаугур забросил громовой молот за спину и закрепил его.
— Я все еще не уверен, что это было правильное решение, — продолжил он. — Даже если он поправится, то все равно останется запятнанным. Ты сам видел, что он натворил.
Ингвар убрал свой клинок в ножны.
— Я разделяю твои сомнения. Я практически убил его.
— Что же тебя остановило?
Ингвар заколебался.
— Каллимах убил бы его не задумываясь. И Джоселин тоже, и все остальные. Но наш орден никогда не отличался склонностью следовать правилам, правда? Мы всегда действуем так, как подсказывает нам сердце.
Гуннлаугур не знал этих имен, но прекрасно понял, что имел в виду Ингвар.
Тот посмотрел прямо на Волчьего Гвардейца. Вся его закованная в серую броню фигура источала усталость.
— К добру или к худу, но я — Фенрика. Какое-то время я в этом сомневался, но волк не может вылезти из собственной шкуры. И я бы хотел дать этому волку шанс. — Ингвар опустил глаза. — Если ты позволишь.
Гуннлаугур обдумывал услышанное. Как и раньше, что-то в тоне Ингвара заставляло его беспокоиться. Похоже, к этому придется просто привыкнуть.
— Вальтир не высказывался за то, чтобы ты не шел охотиться с нами, — произнес Волчий Гвардеец. — Тебе стоит об этом знать. Это было мое решение. И ты был прав: причиной послужила гордыня. Мне стыдно из-за того поступка.
Ингвар выглядел удивленным. Ответил он не сразу.
— Спасибо, — сказал он, и его взгляд на секунду метнулся в сторону костра. — Я думал, что…
— Вальтир тебе не завидовал. Он всегда воевал сам с собой. Ты никогда не был его целью.
Ингвар медленно кивнул, переваривая услышанное. Наконец он снова поднял голову и посмотрел на командира своими серыми глазами.
— Так что теперь, веранги? — спросил он. — Мы выжили, но нам пустили кровь. Что будем делать дальше?
Гуннлаугур расправил плечи, чувствуя глубокую усталость, укоренившуюся в мышцах.
— Канонисса получила вести о подкреплении, — произнес он. — Если она права, то здесь скоро будет Ньяль.
— Зовущий Бурю? — изумился Ингвар. — Наши шкуры так дорого стоят?
