противодействия. Так, над объектами, подверженными нашим постоянным ударам, стали непрерывно патрулировать вражеские истребители, а на земле — сосредоточиваться большое количество средств ПВО в виде зенитной артиллерии и прожекторов.
Тогда мы внезапно переносили наш удар в другое место, скажем, на более близкие к фронту коммуникации, и били до тех пор, пока там не сосредоточатся все виды противодействия. Затем наш удар переносился на большую глубину, если, конечно, нужно было наносить удары именно на этом направлении, или по фронту, и били опять до тех пор, пока у врага в этом месте не появятся значительные средства ПВО. Также разносили удары и по разным направлениям, отстоящим далеко друг от друга. Проводя эту тактику, мы точно выполняли поставленные перед нами боевые задачи.
Не будучи в состоянии совершать широкие маневры средствами ПВО, да и не имея этих средств в достатке, чтобы надежно прикрыть каждый аэродром или железнодорожный узел, противник стал применять новую тактику — блокировать наши аэродромы отдельными ночными истребителями.
Мы знали из своего опыта, что для лучшего выполнения задачи нужно направлять одиночные самолеты на аэродромы противника, расположенные недалеко от объекта бомбардировки. И действительно, представьте себе следующую ситуацию: ходит вокруг аэродрома самолет в стороне от средств ПВО и ждет. Как только зажжется старт и самолеты начинают выруливать на взлет, он подходит и перекрывает аэродром серией бомб. Старт выключается, и полеты прекращаются. Через некоторое время все повторяется сначала. А потом, когда самолеты все же пытаются взлететь, блокировщик, используя разность в скоростях и высоте, атакует взлетающего и нередко сбивает его, а аэродром снова закрывается. Подобное положение не из приятных: по сути дела, происходит срыв боевого задания.
Видимо, натерпевшись от наших блокировщиков, немцы решили применить в этом деле нашу тактику. Мы вынуждены были признать, что наша тактика дает свои результаты и когда ее применяют против нас. Как мы, так и немцы знали расположение большинства базовых аэродромов друг у друга. И вот немцы стали посылать свои самолеты в районы известных им аэродромов. Надо сказать, они добились известных результатов.
В начале лета мне даже пришлось вылететь в район, где стоял один из полков 24-й авиадивизии, которым командовал полковник Д. П. Юханов. В этом полку полеты на боевые задания практически прекратились. И срывали их немецкие самолеты-блокировщики. Полк Юханова имел задачу действовать в непосредственных интересах наших войск, и вылеты самолетов должны были начинаться с наступлением темноты. Не успевало взлететь несколько наших бомбардировщиков, как появлялся фашистский самолет и на небольшой высоте начинал ходить над аэродромом. Вылеты прекращались, а уже вылетевшие и выполнившие свои задания самолеты направлялись на соседние, запасные аэродромы.
Немецкий военный, я говорю о периоде Великой Отечественной войны, — как правило, педант. Находясь на аэродроме вместе с командиром полка, мы наблюдали, как вражеский самолет ходил по избранному треугольнику. И ходил в ночных условиях, я бы сказал, достаточно точно, все время выходя на наш аэродром. Так продолжалось довольно долго. Запас топлива в самолете, видимо, был большой. Ночи, как известно, летом короткие, и дальнейший вылет наших самолетов на боевые задания из-за блокировки вновь срывался.
Так как при полете самолета на малой высоте зенитную артиллерию успешно не применишь, мы решили один крупнокалиберный пулемет поставить на десятиметровую вышку, как раз навстречу курсу, которым ходил вражеский самолет. На другой день на эту вышку посадили стрелка. Было принято решение: как только немецкий самолет сделает первые заходы, уточнить по ним направление полета и по команде открыть огонь. Охотников принять участие в засаде нашлось много, мы всё подготовили и с нетерпением ожидали вечера.
Наступили сумерки, и наши самолеты начали вылетать. Как и накануне, тут же появился немецкий самолет. Вылеты были остановлены, а немец по- вчерашнему стал совершать заходы. Было ясно, что это тот самый экипаж и что чувствует он себя здесь как дома, тем более что ночь была лунная. После третьего или четвертого захода самолета я дал нашему пулеметчику команду открыть огонь. Стали стрелять и остальные. Было видно, как трассирующие пули буквально прошили самолет, он клюнул, нацеливаясь в вышку, но выровнялся и, покачиваясь, ушел на северо-запад. Гул затих, и самолет больше не появился. Я крикнул на вышку, чтобы стрелок оттуда слезал. К моему удивлению, его голос раздался рядом:
— Я уже здесь, товарищ командующий!
— Когда же вы успели слезть? — спросил я.
— А я, товарищ командующий, после того, как самолет на меня клюнул, подумал, как бы он в вышку не врезался, и махнул оттуда!
Раздался дружный смех. Молодость есть молодость, ничего не скажешь.
Боевые вылеты наших самолетов были продолжены, а вражеский самолет над этим аэродромом больше не появлялся. Но, к сожалению, были у нас и весьма сложные случаи. Так, на других аэродромах противник сбивал наши самолеты при заходах на посадку и при взлетах. Нужно было принимать срочные меры.
Мы решили использовать аэродромы, которые «навещали» немцы, для полетов на более дальние цели, когда можно взлетать засветло, а сажать возвращающиеся самолеты на другие аэродромы. Сосредоточив на этих аэродромах возможно большее количество средств ПВО, мы встречали немцев- блокировщиков огнем. Правда, не находя самолетов на наших аэродромах и видя, что на них полетов нет, противник прекращал свои визиты, но через некоторое время их возобновлял. И надо сказать, что все же определенное количество самолетов и экипажей мы потеряли на своих аэродромах из-за перенятой врагом нашей тактики. Немцы, имея ощутимые результаты, цепко держались за нее.
Сложная складывается обстановка, когда ночью, смешавшись с другими самолетами, приходит на аэродром и самолет противника. Встав в круг, он идет на посадку за впереди идущим самолетом, у земли сбивает его, а сам уходит. Наши средства ПВО в это время, естественно, бездействуют.
Главным средством борьбы с такими блокировщиками стал в конце концов сам экипаж, усиливший наблюдение за воздухом на взлетах и посадках. Это наблюдение доведено было до предельной возможности. Наши самолеты соблюдали нужные интервалы и не подходили близко друг к другу во время посадок. Экипаж, заметив самолет, нарушивший интервал, почти наверняка знал, что это противник, и открывал по нему огонь. В результате наши потери резко сократились, а далее сошли по этой причине, как говорят, на нет.
В газетах все чаще и чаще стали появляться Указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении летчиков АДД. До этого подобные Указы печатались под общими заголовками о награждении личного состава ВВС Красной Армии, но с лета сорок второго года по указанию Сталина уже особо выделялось награждение личного состава Авиации дальнего действия.
— Пусть народ знает, что у нас, кроме ВВС, есть и Авиация дальнего действия, задача которой громить глубокие тылы фашистов и помогать нашим фронтам на поле боя, — сказал он.
За успешные боевые действия по глубоким тылам противника на Ленинградском, Волховском, Северо-Западном и других фронтах, а также за обеспечение проводки караванов судов наших союзников в Мурманск и Архангельск боевые экипажи АДД, были удостоены правительственных наград. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 февраля 1942 года летчику В. К. Гречишкину было присвоено звание Героя Советского Союза. Орден Ленина получили старший лейтенант П. М. Бойко, майор М. А. Брусницин, капитаны Р. А. Тюленев, Р. М. Оржеховский, Д. В. Чумаченко, старшие лейтенанты М. А. Котырев и Д. Е. Приходченко. Орденом Красного Знамени был награжден пятьдесят один человек, среди них капитаны С. П. Алейников, Г. В. Борозденков, С. А. Асямов, С. И. Куликов, В. В. Шаронов, старшие лейтенанты В. С. Шульгин, А. И. Молодчий и другие. Орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги» награждены более восьмидесяти человек.
Указом от 24 февраля 1942 года была награждена еще одна большая группа летчиков АДД. Ордена Ленина удостоились лейтенант С. А. Карымов, младший лейтенант С. Я. Клебанов и другие. Ордена Красного Знамени получили сержант Г. Г. Базилевский, лейтенант А. И. Агеев, младшие сержанты В. А. Зотов, В. Л. Дуденков, В. Ф. Бычков и другие.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года орденом Ленина награждено семнадцать человек. Среди них подполковник Б. В. Бицкий, майор А. С. Крючков, капитаны А. Я. Вавилов, И. А. Дуденков, С. П. Чугуев, старший лейтенант М. Н. Алексеев, лейтенант П. И. Тихонов. Орденом Красного Знамени награждены шестьдесят семь человек, в том числе старший политрук А. П. Чулков, капитаны А. С. Петушков и М. П. Бурых, старшие лейтенанты П. И. Бурлуцкий, А. В. Антонов, старшие сержанты М. Г. Бова, М. Т. Лобанов. Другими орденами и медалями награждены были девяносто три человека. 29 марта 1942 года майоры Павел Петрович Глазков, Иван Михайлович Зайкин, Франц Адольфович Минкевич и капитан Александр Иванович Шапошников Указом Президиума Верховного Совета СССР удостоены звания Героя Советского Союза.
С 30 мая по 9 июня 1942 года была организована и проведена на протяжении всего фронта с севера до юга крупная воздушная операция по уничтожению авиации противника на его аэродромах. Все аэродромы, на которых находилось большое количество самолетов противника, были распределены так. Фронтовые, то есть аэродромы, находившиеся в непосредственной близости к переднему краю, взяло на себя командование ВВС. Бомбежка аэродромов, расположенных в оперативной глубине противника, была поручена АДД. Она наносила массированные удары по аэродромам Пскова, Витебска, Балбасова (Орша), Смоленска, Могилева, Быхова, Брянска, Конотопа, Кировограда, Днепропетровска, Полтавы, Николаева, Запорожья. Такая крупная, согласованная по времени и месту операция всех воздушных сил, проведенная на протяжении всего фронта, имела весьма положительные результаты и нанесла ощутимый урон воздушным силам противника.
Авиация наших союзников также усилила свою деятельность, нанося удары по городам Германии. В связи с этим 5 июня 1942 года я направил командующему английской бомбардировочной авиацией маршалу авиации Артуру Гаррису такую телеграмму:
«От имени личного состава дальнебомбардировочной авиации Красной Армии прошу Вас принять поздравления по поводу выдающихся успехов начатых под Вашим непосредственным руководством массированных ударов английской бомбардировочной авиации по тылу гитлеровской Германии. Четкость и эффективность этих крупных операций, так же как и мужество и умение их участников, высоко оценены нашими летчиками, которые просят меня передать боевой привет своим английским братьям по оружию».
Сила ударов АДД постоянно возрастала. К исходу июня 1942 года АДД произвела уже более 7500 боевых вылетов, нанося все более ощутимые удары по врагу. Более тесным и постоянным становилось наше взаимодействие с фронтами. Результаты боевой работы АДД оценивались высоко, а выполнение целого ряда ответственных полетов по глубоким тылам подтверждало авторитет и мастерство нашего летного состава.
Несколько слов следует сказать особо о проводке караванов судов. Этот вопрос всегда являлся камнем преткновения во взаимоотношениях между нами и нашими союзниками в течение всей войны. Дело в том, что, когда Гитлер напал на Советский Союз, положение Англии в военном отношении было, прямо скажем, критическим, ибо англичане со дня на день ожидали высадки немцев на острова. С нападением Германии на Советский Союз главный очаг войны был перенесен на Восток и угроза вторжения немцев в Англию на какой-то срок, как тогда считали англичане, да и не только они, отпала. Более того, изоляционистские круги в США развернули широкую пропаганду, уверяя, что Гитлер является единственным оплотом в борьбе против большевизма. Его вероломное нападение на Советский Союз вызвало в их среде ликование.
Предполагаемое вторжение немцев в Англию сильно беспокоило американское правительство, ибо возможное поражение Англии ставило бы США
