- Сложный вопрос... Если эта интрига действительно начинается в столице, то от Эйварта вообще мало что зависит. Новая война может быть выгодна и для Белгмара, и для пентальеров, но захват Вороньей крепости - это уже совсем другое дело. Отобрать ее обратно будет почти невозможно, а если она останется в руках противника, то белги вообще начнут ходить в Фергану, как к себе домой. Даже если кто-нибудь из столичной знати изменяет Их Величествам, у них достаточно ума, чтобы не создавать самим себе подобный геморрой. Но я, в конце концов, могу и ошибаться. Если пентальеры ни при чем, а Эйварт сам, на свой собственный страх и риск, вступил в переговоры с белгами...
- Кишка тонка, - возразил Маркус хмуро.
- Вероятно, - согласился ройт. - Но совершенно исключать подобную возможность я бы все-таки не стал. Знаете, что нам нужно, Маркус?..
- Что же?
- Ознакомиться с бумагами Дергунчика. Подозреваю, там найдется что-то интересное.
- Даже если так, мы до них ни за что не доберемся.
- Предоставьте это мне, - самоуверенно сказал ройт Ольгер. - Дергунчик как раз пригласил меня распить бутылочку-другую и поговорить о старых добрых временах. На редкость мило с его стороны, вы не находите?..
Ройт мрачно рассмеялся. Марк смотрел на него, как на сумасшедшего.
- Вы согласились?
- Разумеется. Я ведь вам уже сказал, что мне нужны его бумаги.
- Простите, но это какое-то мальчишество. Вы что, надеетесь, что вам удастся напоить вашего собутыльника до бессознательного состояния, а потом поискать бумаги в его комнате?
- Ничего подобного. Я думаю, что ради нашей старой дружбы Френц отдаст их добровольно.
Марк нахмурился.
- Вы собираетесь угрожать капитану Эйварту? Это плохая мысль. У вас нет ни малейших доказательств всех этих идей по поводу его измены. Уверен, что он понимает это так же хорошо, как мы. Ну и зачем ему по доброй воле признаваться в преступлении, за которое его неминуемо повесят?
Губы Хенрика Ольгера сложились в жесткую, прямую линию.
- Думаю, я смогу его уговорить. Не забывайте, что Френц Эйварт - жуткий трус.
- Тем более он будет изо всех сил цепляться за жизнь. И потом - не станете же вы его пытать, в конце концов.
- Почему нет? - мрачно поинтересовался Ольгер. - Или вы считаете, что наше положение не может оправдать такие меры?
Маркус даже покривился.
- Бросьте, Хенрик. Вы меня прекрасно поняли. Дело не в нашем положении, а в вас. Не забывайте, что я наблюдал за вами два последних месяца... Вы, ройт, как раз из тех людей, которые вытаскивают из канавы недотопленных котят. Хоть застрелитесь, палача из вас не выйдет.
Ольгер изумленно посмотрел на писаря - а потом внезапно и безудержно расхохотался, так что бедный Маркус даже вздрогнул от такого неожиданного проявления веселости.
Все еще посмеиваясь, Хенрик удивленно качнул головой.
- Клянусь святым Танкредом, никогда бы не подумал, что произвожу такое впечатление на подчиненных. Остается только удивляться, что в этом проклятом форте еще сохраняется намек на дисциплину... Ладно, мейстер, что вы предлагаете? Подсыпать Эйварту снотворного?..
Маркус едва заметно оживился.
- А у вас оно есть?
Ольгер улыбнулся и слегка развел руками.
- Нет, конечно. Как вы могли заметить по дороге в Браэннворн, я не старадаю от бессонницы.
- Я тоже, - виновато сказал Марк.
- Какая жалость, право... А вы замечали, что в трагедиях Боссюра у героев непременно есть снотворное или какой-то яд, чтобы использовать его при подходящих обстоятельствах?.. Не зря я всегда говорил, что этим пьесам не хватает реализма.
Маркус поднял глаза к небу.
- Можете вы хоть чуть-чуть побыть серьезным, ройт?
- Попробую, - пообещал ройт Ольгер. - А сейчас давайте разойдемся и попробуем найти какой-то выход по отдельности. Может, поодиночке нас быстрее осенит удачная идея, как избавиться от Эйварта. В любом случае, до вечера еще полно времени... Альк! Иди сюда, нам больше не нужна охрана.
Иномирянин с готовностью приблизился. Лицо у него было совершенно безмятежным. Ну конечно...
- Подслушиваем, значит? - полуутвердительно осведомился Ольгер. Альк не стал ломаться и признался сразу.
- Я подумал - вдруг я смогу чем-нибудь помочь.
Ройт Ольгер удивленно хмыкнул. В других обстоятельствах он бы наверняка задумался, с чем связана такая перемена в поведении Свиридова, но
