Вечером одна-две чашки чая или какой-нибудь настой, в крайнем случае грог, и перед тем как лечь в постель — стакан воды.
Всего не больше 100 г сливочного масла, это максимум.
— В конце концов… Почему бы и нет?! — согласилась Лора. — Зеленые овощи и протеины…
Она захлопнула книгу и изучила матовую обложку, поглаживая ее ладонью.
— Знаешь что? Надо бы подумать о новой рубрике…
— Случайно, не о диетах? — спросила, встревожившись, Дафна.
— Нет, дух журнала мы менять не будем. Я думала скорее о статьях, рассказывающих о разных выдающихся личностях в истории кулинарии… Хотелось бы, чтобы мы немного поговорили об Эскофье, Антонене Кареме, о Брийя-Саварене… Ты следишь за моей мыслью?
— Совершенно с тобой согласна, — воодушевилась Дафна. — Мы могли бы подобрать отличный иконографический материал, поработать с шрифтами… Быть может, сделать даже отделяемый вкладыш… А что, если начать с Али-Ба?ба?
— Можно было бы рассказать о нем, о его карьере инженера, о геологоразведке, которую он производил во французской Гвиане, в Патагонии, Бразилии, в Трансваале и уже не упомню где еще…
— Похоже, что он забирался даже в Сибирь и в самую глушь Дикого Запада!
— Ты наверняка представляешь себе условия его работы — то есть однообразное и скудное питание утром, днем и вечером где-нибудь на краю света… Это и побудило его попытаться улучшить базовые рецепты, разнообразить их новыми вкусами, продолжая при этом питаться местными продуктами…
— И вот так сущую каторгу можно превратить в успех, — пробормотала Дафна самой себе.
— И обязательно надо будет упомянуть его кредо:
Лора процитировала гастронома по памяти, вдохновенно и положив руку на книгу, словно торжественно клялась всегда отстаивать эту точку зрения на кулинарию. Дафна, на которую это произвело сильное впечатление, спросила, глядя на нее округлившимися угольно-черными глазами:
— Ведь его семья вроде была из Польши?
— На самом деле его звали Анри Бабински. Предполагают, что он выбрал псевдоним Али-Баб, потому что
Телефон Дафны зазвонил, прервав их разговор. На экране высветился номер фотографа, того самого, с кем предварительно договорились насчет пересъемки морских гребешков для рубрики «Рыночная свежесть». Так что пришлось незамедлительно ответить.
Лора воспользовалась этим, чтобы просмотреть присланные ей сообщения. Они были от дочери. Как и следовало предположить, Амандина отклонила ее предложение вместе пообедать: у нее «наклевывалось кое-что с подружками». Пако не подавал признаков жизни, видимо, обстановка в Лионе была спокойная. Предположения Жана-Филиппа Рамо оказались ошибочными: серия убийств на этом прервалась. Разве что…
Лора не была терпеливой по своему характеру и успокаивалась, только когда считала, что может управлять событиями. Она терпеть не могла неопределенности. В сомнении она отправила сообщение.
13
Таксист высадил Пако в двух шагах от «Трактира у моста Коллонж». Фотограф сразу же понял, что добрался до святилища. Здание с кирпичным низом, с зелеными фасадами, на которых выделялись ярко-красные ставни, возвышалось над Соной словно триумфальный маяк французской гастрономии. Первое, что видели посетители еще с автостоянки, был нарисованный на стене здания образ великого шефа в белой куртке и поварском колпаке, который, опираясь на перила окна-обманки между двух фонарей, встречал гостей в своем храме. Ничто тут не было оставлено на волю случая. Все, вплоть до малейшей дверной ручки, малейшего отполированного ногами камня во дворе, цветочных жардиньерок и фестонов крыши, порождало чувство, что проникаешь в святая святых, где тебя ждет наконец самый престижный стол в мире, окруженный ореолом трех звезд с 1965 года.
Все еще под впечатлением от увиденного, Пако преодолел двенадцать ступенек, ведущих в парадный двор, где вьющаяся по стенам сорокаметровая фреска, окрещенная «Улицей великих шеф-поваров», воздавала честь тем, кто вошел в историю. Поль Бокюз хотел почтить здесь память легендарных
