потребовал, чтобы они ворота ангара открыли и створки подержали. И попросил четверых помочь мне «Егеря» выкатить. Растерялись — все-таки офицер приказывает, и помогли. Я и полетел с часовым опозданием. Боялся, что вы уже далеко ушли.
— Но нас все равно нашел… — констатировал я. — Втроем легче выжить, чем поодиночке, но троих и искать легче. Вместе мы уже серьезную силу представляем. И опасность. Пусть Самокатова нас боится. Пусть прячется хоть в сейфе, хоть под столом, пусть хоть дома под ванну залезет, если поместится. Это ее не спасет…
— У тебя есть план? — спросил Аграриев. — Или хотя бы представление о том, что нам делать… Я лично не представляю…
— Давайте размышлять логически, — предложил я. — Первый вопрос для всех. И самый важный вопрос, от которого мы, как от печки, дальше плясать должны. Почему возникла необходимость нас убить? И насколько эта необходимость важна?
Старший лейтенант Аграриев сердито хмыкнул.
— Я уже давно об этом думаю. И про твоего подполковника Халидова тоже…
— Это кто такой? — спросил Логунов.
— Следователь следственного комитета Дагестана, — вынужден был объяснить я. — Ехал в генеральском кортеже и первым сунулся в мою перевернутую машину. Пришлось его пристрелить. А раньше он вел против меня уголовное дело и даже убить меня планировал. Прямо в СИЗО убийц подсылал. И Самокатова предупреждала, чтобы я не вздумал мстить Халидову. Якобы на нем завязана операция ФСБ, которая готовилась восемь месяцев. Про операцию она уже потом сказала, когда дело было сделано. А я даже не знал, что он в генеральском кортеже будет. И не видел в дыму, кого пристрелил…
— Это может быть только деталь, но не главная причина, — здраво рассудил Логунов. — Если бы дело только в этого подполковника упиралось, какой смысл убирать всех троих? Одного бы хватило, и все.
— Согласен, — мрачно наклонил голову Аграриев. — Следак здесь — сбоку припека!
— Это точно, — согласился я. — Халидов здесь ни при чем. Какая еще может быть причина? Я не слышал, чтобы в «Секторе «Эль» существовала такая добрая традиция. Иначе хрен кто согласился бы там служить…
— Я в четырех ликвидациях участвовал, — признался Аграриев. — И всегда нас старались вытащить. Даже следы за нами подметали.
— Я в трех участвовал, — подтвердил Логунов. — Никаких эксцессов с командованием.
— А теперь эксцессы есть, — подвел я итог. — И пока мы не поймем причину, мы не можем ничего решить, не можем сообразить, кто нам друг, а кто враг. То есть можем только на себя рассчитывать. И друг на друга, поскольку мы в одинаковом хреновом положении.
— Каждому следует серьезно подумать, а потом устроить коллективный «разбор полетов», — предложил Сережа. — Только при коллективном разборе мы сможем что-то выяснить.
— С этим нельзя не согласиться, — я пересел с земли на камень, — но кто сможет мне объяснить обстановку на базе «Сектора «Эль». Я сразу заметил, что курсанты друг друга боятся, инструкторов боятся, все свои способности скрывают, как свое прошлое.
— Это-то как раз понятно, — решил Аграриев. — Самокатовой необходим не коллектив, а самостоятельные боевые единицы, которые не будут ничем делиться друг с другом. Как в нашем случае, когда мы должны были друг друга уничтожить. Если нас ничто не связывает, уничтожить легче. Как я мог уничтожить командира, когда он взял на себя вопрос моего спасения, как и спасения пилота вертолета, которому, как я сейчас понимаю, скорее всего, какой-то «химией» обеспечили инфаркт. Командир меня, по сути дела, спас, а я должен стрелять в него! Я лучше буду на него молиться! Чес-с слово…
Это все было сказано на одном дыхании и прозвучало как выстрел из глубины души старшего лейтенанта.
— А мне вот, по натуре моей, — напротив, медленно произнес старший лейтенант Логунов, — коллектив всегда требуется, поддержка плеча идущего рядом. Мне хочется быть верным и надежным, и от идущего рядом я того же жду. И потому взаимоотношения в «Секторе «Эль» меня тоже не устраивали. Просто у меня характер для такой службы неподходящий — меня так сначала книги воспитывали, потом родители, потом армия. Я больше всего в людях надежность ценю. Надежность и чувство взаимопонимания. И сейчас, надеюсь, у нас троих такие взаимоотношения сложатся.
— Я тоже надеюсь, — согласился я, тронутый простотой и незамысловатостью этих слов. — Кроме нас самих, нас никто не поддержит. Но что касается планов на будущее, мы обязаны понять причину попытки нашего уничтожения. И после этого, я думаю, у нас будет аргумент, с которым мы можем обратиться напрямую к командующему войсками спецназа ГРУ. Он сам из простых офицеров, поймет наше положение…
Глава первая
Я первым встал, показывая, что нам следует двигаться дальше. Но не потому, что мы куда-то опаздывали или куда-то стремились попасть как можно быстрее. И даже не потому, что задержка на одном месте таила в себе опасность. Вовсе нет. Вертолеты улетели, спецназ ФСБ Дагестана искал нас в местах, где нас не было. Чеченские менты были заняты сбором обгоревших обломков двух вертолетов и, видимо, задерживаться на месте не намеревались. Но мы
