она даже не имела понятия, чем он зарабатывал на жизнь, просто знала, что его все время нет. Мать Дикси Маргарет называла его «трудоголиком». Все свое детство Дикси чувствовала, что мать что-то скрывает, хотя никогда и не знала наверняка, в чем же было дело.
Но когда Дикси исполнилось 11, все изменилось. Как говорила ее мама, она «рано созрела», хотя Дикси и не совсем понимала, что она имела в виду. Но девочка видела, что ее отец вдруг стал проводить дома больше времени, чем когда-либо, а также был к ней более внимательным. Дикси нравилось его внимание и ощущение власти над ним, когда он заканчивал ее трогать. После этого он делал все, что она попросит.
Примерно в то же время Дикси вдруг стала более популярной в их богатом районе в пригороде Чикаго. Ребята стали предлагать ей свои секретные заначки травки, а несколько лет спустя – грибы и экстази.
В школе Дикси скучала. Посреди учебного дня она могла затеять драку с кем-то из других ребят, которые вообще ее не трогали: она была хулиганкой; она была крутой; у нее были друзья и наркотики. Однажды она даже ударила своего учителя по естествознанию, который казался ей реальным придурком. Он это воспринял не очень хорошо и пошел к директору. Тот исключил Дикси из школы.
В 13 лет она впервые побывала у психиатра, который поставил ей диагноз «гиперактивность» и лечил ее несколькими препаратами, которые и близко не могли сравниться с марихуаной. Она решила сбежать. Собрала рюкзак на пару дней, села на автобус до трассы, встала голосовать на обочине и через несколько минут уже ехала в Лас-Вегас.
Маргарет казалось, что Дикси ничем нельзя было угодить. Дикси, очевидно, унаследовала гены своего отца – все время критиковала внешний вид Маргарет и то, как она вела хозяйство. Маргарет испробовала все, чтобы сбросить вес, – амфетамины, алкоголь, даже операцию на желудке, – и ничто ей не помогало. Она всегда была толстой и всегда будет такой.
Дикси была единственным лучиком света в жизни Маргарет. Ее вторая дочь, Джули, страдала ожирением уже в 5 лет и казалась просто пустой тратой времени. Но ради Дикси мать была готова на все. Она цеплялась за дочь как за спасительную соломинку. Но чем крепче держалась за нее Маргарет, тем сильнее это раздражало Дикси. Она стала требовать все больше, устраивала истерики и кричала из-за полноты своей матери. Врачи ничем не могли помочь Маргарет; они говорили, что она страдает от маниакально-депрессивного психоза и зависимости от алкоголя и амфетаминов. В последний раз, когда Маргарет была в больнице, ее лечили электрошоком. И теперь, когда Роджер ушел, а Дикси все время убегала, мир Маргарет постепенно стал сжиматься.
Спустя несколько безумных месяцев в Лас-Вегасе Дикси отправилась в Лос-Анджелес, где все шло точно так же: ей обещали машины, деньги и веселье. Ну, ее действительно катали во многих машинах, но веселья было мало. Ее друзья оказались «лузерами», и иногда ей приходилось спать с каким- нибудь парнем, просто чтобы «одолжить» пару баксов. Наконец с несколькими долларами в карманах джинсов она отправилась домой.
Приехав, Дикси обнаружила, что Роджер ушел, а ее мать погрязла в густом тумане депрессии и наркотического оцепенения. Неудивительно, что такое уныние вскоре подтолкнуло Дикси к возобновлению ее алкогольных и наркотических привычек. В 15 ее дважды госпитализировали с передозировкой, и она прошла массу врачей. В 16 она забеременела от мужчины, которого встретила за пару недель до этого. Узнав о беременности, она вскоре вышла за него замуж.
Семь месяцев спустя, когда родилась Ким, брак начал распадаться. Муж Дикси был слабым и пассивным олухом, который не мог взяться за свою жизнь, не говоря уже о том, чтобы обеспечить нормальные условия для ребенка.
Когда младенцу было полгода, брак окончательно развалился, и Дикси с Ким переехали к Маргарет. Именно тогда Дикси стала одержима своим весом. Она могла не есть целыми днями, потом неистово объедаться, чтобы вызывать рвоту и спустить все это в унитаз. То, от чего она не могла избавиться рвотой, она удаляла другими способами: пачками засыпала в себя слабительное, как если бы это были конфеты. Она делала упражнения, пока вся ее одежда не пропитывалась потом, а сама она едва могла двигаться. Килограммы уходили, забирая с собой, однако, ее здоровье и настроение. У нее прекратились менструации, ослабла способность к концентрации. Жизнь загоняла ее в депрессию, и впервые суицид начал казаться ей реальным выходом.
Оказавшись в больнице, она поначалу чувствовала себя в комфорте и безопасности, но вскоре вернулось ее прежнее «я». На четвертый день она уже пыталась соблазнить врача; когда он не реагировал, она угрожала ему всевозможными наказаниями. Она требовала особых привилегий и повышенного внимания от медсестер, отказываясь участвовать в общих занятиях отделения.
Так же внезапно, как она попала в больницу, Дикси объявила себя здоровой и потребовала выписки всего через несколько дней после начала лечения. На протяжении следующего года она несколько раз возвращалась туда. Она также посетила нескольких психотерапевтов, но никто из них не знал, как лечить ее резкие перемены настроения, депрессию, одиночество, импульсивность в обращении с мужчинами и с наркотиками. Она начала сомневаться, что когда-нибудь сможет быть счастлива.
Довольно быстро Маргарет и Дикси снова начали ругаться и кричать друг на друга. Маргарет словно опять смотрела на взрослеющую себя, повторяющую все те же ошибки. Наблюдать это дальше было для нее просто невыносимо.
Отец Маргарет напоминал Роджера – одинокий, несчастный человек, мало общего имевший со своими близкими. Ее мать управляла семьей почти так же, как сама Маргарет. И так же, как Маргарет цеплялась за Дикси, ее мать держалась за нее саму, отчаянно пытаясь направлять каждый ее шаг. Маргарет была по горло сыта идеями и чувствами своей матери – их хватило бы на целую роту. К 16 годам она ужасно располнела и принимала огромное
