Девушка в красном пальто состарилась и растолстела. Она переспала с полутора сотней мужчин и родила нескольких детей. Она злоупотребляла пивом, жила заурядной жизнью, утратила красоту. В конце концов она умерла, ее похоронили и забыли. А Споффорт продолжал жить, красивый и молодой внешне, идеально здоровый, и видел ее, забытую старуху, все той же семнадцатилетней ветреницей. Он видел ее, и любил ее, и хотел умереть. А какой-то бездумный инженер-человек даже этой возможности его лишил.
Когда он вернулся с одинокой прогулки июньской ночью, его ждали ректор и проректор по учебной работе.
Самым нудным из двоих был Карпентер, ректор. Он носил коричневые синлоновые костюмы и стоптанные сандалии; жир на животе и боках, обтянутых эластичной тканью, заметно колыхался при ходьбе. Он стоял рядом с большим письменным столом Споффорта и курил косяк. Покуда Споффорт усаживался, Карпентер ждал, заметно нервничая.
Наконец Споффорт посмотрел на него – прямо в глаза, а не чуть в сторону, как требовала обязательная вежливость.
– Доброе утро, – произнес Споффорт ровным и сильным голосом. – Что-то случилось?
– Э… Точно не уверен, – смутился Карпентер. – Перри, как вы думаете?
Перри, проректор по учебной работе, потер нос.
– Нам тут позвонил один человек. На университетский номер. Дважды.
– Да? И чего он хотел? – спросил Споффорт.
– Поговорить с вами, – ответил Перри. – Насчет работы. В летнее время.
Споффорт посмотрел на него:
– И?
– Я не смог по телефону понять, что он предлагает. Что-то новое, что он открыл всего два желтых назад, – нервно сказал Перри, избегая смотреть Споффорту в лицо. Он огляделся, нашел взглядом толстяка в коричневом костюме. – Карпентер, как он это назвал?
– Чтение? – предположил Карпентер.
– Да.
Споффорт резко выпрямился:
– Кто-то научился
Мужчины отвели глаза, напуганные удивлением в голосе Споффорта.
– Вы записали разговор? – спросил тот.
Они переглянулись, и Перри, помолчав, сознался:
– Мы забыли.
Споффорт, подавив раздражение, спросил:
– Он обещал перезвонить?
У Перри на лице проступило облегчение.
– Да, проректор Споффорт. Сказал, что попытается связаться с вами.
– Хорошо, – сказал Споффорт. – Что-нибудь еще?
– Да. – Перри снова потер нос. – Стандартные курсовые ББ. Три самоубийства среди учащихся. И где-то есть планы закрытия восточного крыла корпуса психической гигиены, но никто из роботов не может их найти. – Последние слова были произнесены с явным удовольствием; Перри приятно было доложить об упущении со стороны сотрудников-роботов. – Никто из Шестых моделей ничего о них не знает.
– Потому что они у меня, проректор Перри. – Споффорт выдвинул ящик стола, где лежали стальные шары для записи голосовых сообщений, так называемые ББ, достал один и протянул Перри. – Прокрутите это Седьмой модели. Он будет знать, что делать с аудиториями корпуса психической гигиены.
Перри чуть пристыженно взял запись и вышел, Карпентер – за ним. Споффорт некоторое время сидел, размышляя о человеке, который, по собственным словам, выучился читать. В молодости он довольно часто слышал о чтении и знал, что оно давно умерло. Он видел книги – очень древние. В университетской библиотеке еще лежало некоторое количество неуничтоженных.
Кабинет у Споффорта был большой и очень уютный. Споффорт сам украсил его гравюрами с изображением птиц и резным дубовым комодом из предназначенного на снос музея. На комоде в ряд стояли статуэтки: иллюстрации к истории антропоидной роботехники. Первая, самая левая фигурка представляла собой цилиндрическое четырехрукое тело на колесах: седая древность, нечто среднее между сервомеханизмом и автономным механическим существом. Фигурка, дюймов шесть высотой, была сделана из пермопластика. Эти роботы были в ходу очень недолго; уже много столетий, как их не выпускали.
Соседняя фигурка, более человекоподобная, походила на современного робота-недоумка. Дальше статуэтки становились все более детальными, все более человечными; ряд завершало изящное, совершенно натуралистическое изображение самого Споффорта. Его глаза казались живыми.
На столе замигал красный огонек. Споффорт нажал кнопку и сказал:
