Но тут фигура обернулась, сдвинулась и Ксюша, сдавленно закричав, бросилась обратно в дом. Заперлась на замок и щеколду, плакала от страха и беспомощности, не могла унять дрожь. Потом заставила себя выпить пару глотков водки и все-таки уснула, не раздеваясь и не гася свечей.
Утром, затравленно оглядываясь, она отправилась к лодке. Она гладила мотор и умоляла его завестись. Она подливала бензин из канистры в отверстия, казалось, для этого предназначенные. Она дергала за трос и протирала кожух. Просила помощи у духов острова и читала «Отче наш» (сколько помнила, строчки три). А часа через полтора, отчаявшись и грязно ругаясь, она лягнула чертов мотор подошвой кроссовки, несильно, а он отвалился от стенки, на которой был закреплен («транец» – зачем-то вспомнила Ксюша) и со всплеском ушел в воду.
– Ну, так совсем уж нечестно, – сказала она, разглядывая, как мотор темнеет на дне, неглубоко, всего в метре от поверхности, как поднимаются от него пузырьки жемчужными цепочками и расходится по воде радужная бензиновая пленка.
Ксюша никогда не пробовала грести веслами. Она отвязала лодку, оттолкнулась от причала, подняла концы весел к груди.
– Что ж, в конце концов путь – вся цель гребцов! – напевала она для бодрости, выгребая за мысок, которым кончалась эта часть острова. И тут лодку подхватило течением.
Ксюша гребла отчаянно, выбиваясь из сил, пока не уронила весло. Сняла второе с уключины, пытаясь подтянуть первое – потеряла равновесие и выпала из лодки.
На пару секунд показалось, что поверхность воды держала ее, не проваливалась, будто лежала Ксюша на гибком прозрачном льду и смотрела, как в глубине качаются водоросли и прячется под камень стайка серебристых рыбешек.
– Вот это да, – сказала она, но тут же странное чувство пропало, и она ухнула в ледяную воду. Было неглубоко, но она тут же ушибла лодыжку о булыжник на дне, нахлебалась соленой воды до рези в груди и промерзла до костей. Спасти удалось только одно весло, второе, издевательски покачиваясь, уплыло слишком далеко.
Ксюша добрела до берега, таща лодку за веревку; стуча зубами, выбралась на камни. Непослушными пальцами привязала лодку к стволу коренастой сосенки, склонившейся над берегом. Побрела к домику, пытаясь справиться с дрожью, – казалось, что легкие сжались, воздухом было не надышаться. Тропинка вела мимо той самой страшной горы камней, мох заколебался, дрогнул, послышался тихий вздох, но Ксюша показала камням средний палец (фак ю, да-да-да!) и потопала дальше.
– Да и что там за призрак-то? – рассуждала она, переодевшись в сухое, согревшись и напившись водки (так и привыкнуть недолго, а женский алкоголизм не лечится, хотя можно подумать, что лечится мужской).
– Чертовщина вся у той горы булыжников. Значит, надо ее разворошить и посмотреть! Может, там пиратский сундук какой с проклятым сокровищем!
В сенях стояла лопата, на стене висел тупой, но тяжелый пожарный топорик. Ксюша экипировалась, намахнула еще полстакана и пошла разбираться с потусторонними явлениями. Развиднелось, солнышко висело над горизонтом, не горячее, но яркое. Невдалеке прошел катер, Ксюша бросила лопату, которой подрезала мох под камнями, побежала на берег, прыгать-кричать-размахивать руками. Но с катера ее не заметили.
Она выместила досаду на своей раскопке. Рубила мох, как рыхлую шкуру большого зеленого зверя. Откатила почерневший камень, второй, третий. Под ними показалось серое, гладкое – плотно завернутый полиэтилен, в котором что-то темнело, покрывало поверхность изнутри коричнево-желтыми разводами.
– Не лезь, хватит, – сказал грустный голос. Ксюша подскочила, обернулась с лопатой наперевес.
На тропинке стояла девушка – совсем молоденькая, лет двадцати, чем-то похожая на саму Ксюшу. Лицо кругловатое, волосы светлые, нос в веснушках. На девушке был серый спортивный костюм и черная футболка с котиком.
– Ты кто? – хрипло спросила Ксюша. Девушка пожала плечами, сунула руки в карманы.
– Ну, – протянула она, – даже не знаю, как объяснить и с чего начать.
Ксюша опустила лопату, подумав, что выглядит глупо. Девчонка была самая обыкновенная. Наверное, приплыли с кем-нибудь на лодке… И ее сейчас с собой заберут… А под камнями – хм, ну может, там у них наркотики спрятаны?
Ксюша улыбнулась поприветливее, кивнула на полиэтилен.
– Не полезу, не волнуйся. Мне просто привиделось… Три дня одна на острове, с ума схожу. Мой парень погиб, упал со скалы. Надо полицию, экспертизу, пусть выясняют… Ну то есть не обязательно сразу, можно, наверное, подождать, – добавила она быстро, подумав, что вдруг правда наркотики.
– Я не могу тебе помочь, – вздохнула девушка, повесив голову. – Зря ты меня вытащила.
Ксюша смотрела, не понимая.
– Тебе повезло, – сказала девушка, хмурясь. – А мне нет. Хотя я была осторожнее и ему не доверяла. Но не настолько, чтобы отказаться с ним выпить вина на набережной…
