одной и той же жестянке все прекрасно знали, что и когда будут показывать приборы.
Все собрались на мостике. Уилсон разогревал реактор, как обычно чуть ниже разгонной кривой — официальное требование, с тех пор как стал обязательным холодный старт. Но Глебу это не нравилось: для реактора есть оптимальные параметры, зачем от них отступать? Радист болтал с башней — пришло подтверждение о резервировании коридора и выделении эллипса. Чабо, зевая, включал агрегаты в соответствии с контрольным списком, снизу доносился нарастающий вой компрессоров. Крамер сидел, напряженно вглядываясь в индикаторы тангажа в трюме, показывавшие, естественно, ноль целых ноль десятых; пилоты возились с навигационным калькулятором, рассчитывая поправку на ветер. За десять минут до старта с башни пришло разрешение. Глеб откашлялся.
— Старт на счет «ноль». Шестьсот, — он включил автомат отсчета.
Уилсон:
— Реактор на стартовой мощности.
— Холодная тяга на полную мощность на счет «ноль», — Чабо включил автоматику бустеров, и к механическому голосу, отсчитывающему секунды, контрапунктом добавилось попискивание.
Первый пилот:
— Гравиметрия для выхода на кривую без отклонений.
Второй пилот:
— Курсовые поправки введены.
— Ремни, маски!
Щелкнули замки ремней, все потянулись к боковинам кресел за снежно-белыми скорлупками. Лязгнули застежки и крепления кислородных масок.
Автомат досчитал до двухсот двадцати. Штурман снял с шеи маленький ключик, вставил его в замок на своем пульте и повернул. Откинулась крышка, обнажив красную кнопку. Он видел, как то же самое делают у себя пилоты. Нажав на кнопку, он слегка ее придержал.
— Есть зажигание, старт на счет «ноль».
— Есть зажигание.
— Есть зажигание.
Попискивание автомата зажигания сменило тон. На счет «сто двадцать» снизу донесся нарастающий шум, переходящий в грохот.
— Зажигание по плану.
— Пятьдесят.
— Температура сопел в норме.
На счет «тридцать» корабль начало сильно бросать вверх и вниз. Чабо прибавил давление в амортизаторах, ненадолго утихомирив тряску. Кресла откинулись сами.
— Ноль.
Снизу оглушительно загрохотало, несмотря на шумоподавители в шлемах. Корабль взмыл и уже больше не опускался. Глеб смотрел на высотомер и гравиметр. Они шли в коридоре при четырех G, а Земля исчезала внизу. Через шесть минут они пересекли «зеленую границу» атмосферы, автомат выключил бустеры, и грохот смолк.
— Главная тяга, по нарастающей. Дайте одно G.
Пилоты потянулись к своим консолям. Извивающиеся в воздухе провода вновь обмякли, будто лишенные жизни щупальца.
— Распределитель на крейсерскую.
Предохранительные крышки вернулись на свои места, ключики переместились в замки на панелях с множеством черных переключателей — теперь к пилотам присоединился Чабо. Защелкали, поворачиваясь, бакелитовые рукоятки.
— Распределитель на крейсерской.
— Есть крейсерская.
— Есть крейсерская.
— Есть крейсерская.
— Старт завершен. Есть эллипс?
— Будет через восемь минут.
— Что с Полярным?
— Не могу пробиться, на навигационной частоте страшное столпотворение.
— Пробуй, импульсным тоже. Сколько у нас времени до перехода на лунную?
— Час двадцать.
Вновь наступила невесомость. Глеб отхлебнул через трубочку кофе из пристегнутого к креслу термоса.
