бумагами, картами и фотографиями. Был даже компьютер, но экран его оставался черным. На низком столике между креслами, в которых они сидели, стояла бутылка французского коньяка, фрукты и минеральная вода.
— Когда я узнал от этого русского, что ты в Непале и связался с этим подонком Лугонгом, я чуть было не сошел с ума от беспокойства, — выражая лицом озабоченность, рассказывал Виктор. — Тогда, в пятидесятых, китайцы вывезли меня сюда, не дав возможности даже попрощаться с семьей. И конечно, способов дать о себе знать родным у меня просто не было. Я не знаю, кто из «Аненербе» сдал меня и то, что я прошел через этот обряд, и как об этом узнали китайцы. Скорее всего, мой официальный отчет просто попал не в те руки после нашей капитуляции.
Оказавшись здесь, я узнал, что все дело было в архиве Генриха Харрера, обершарфюрера СС, любимого спортсмена Гиммлера. В тридцать девятом году он отправился в Британскую Индию со своим напарником Петером Ауфшнайтером. Якобы для восхождения на один из гималайских восьмитысячников. Они были взяты в плен британскими колониальными войсками. Из его автобиографии следует, что он пробыл в заключении до сорок четвертого года, после чего сбежал в Тибет. Однако есть сведения, что ему «помогли сбежать» еще в сороковом году. В Лхасе он появился в сорок четвертом, где стал наставником Далай-ламы. Где он провел четыре года и чем занимался, неизвестно почти никому.
— Подожди, дед, — перебил его Эрик. — Ты хочешь сказать, что наставником Далай-ламы был эсэсовец?
Виктор поморщился:
— Эрик, давай договоримся, что ты будешь называть меня Виктором. Посмотри на меня внимательно — разве я выгляжу как дед?
— Да… Виктор, ты выглядишь как мой ровесник. Как брат. Верно?
— Правильно. Как брат, — удовлетворенно произнес Виктор и продолжил: — Да, с сорок четвертого и до пятидесятого наставником Далай-ламы был эсэсовец. Они и до сих считают себя друзьями. Но на самом деле, где был и чем занимался в Тибете Харрер первые четыре года, известно только немногим посвященным. Когда он в пятидесятом году возвратился в Австрию с архивом весом почти полтонны, его задержали британцы и весь архив был конфискован. Фотографии, сотни метров кинопленки, карты, описания областей существования… Он нашел вход в Шамбалу, пусть даже и поздно для рейха.
— Но… — Эрик попытался возразить с простодушным видом, — мы же знаем, что Шамбала находится не в мире живых, а…
— Да! — воскликнул Виктор. — Мы знаем!
Он встал и расправив плечи прошел к столу, заваленному бумагами.
— Именно мы с тобой знаем!
Виктор взял лежащую сверху старую черно-белую фотографию, демонстративно поднял руку и помахал рукой.
— Есть даже фото, — Виктор сунул фотографию Эрику в руки. — В мире живых существуют естественные входы в области посмертия, пройдя которые, можно попасть в Шамбалу. Нам пока известен только один. Пройти можно безо всяких обрядов, проводников и прочих шаманских хитростей. Мы с тобой были там, и мы сможем пройти. Тем более, что в последние годы я не терял времени даром и знаю точно, как пройти через демонические миры и выжить. Хотя называть эти места мирами посмертия я бы не стал. Для обычных мертвых это так. Но на самом деле это просто еще одна часть Земли, пусть и необычная, но физически вполне осваиваемая. Со своими опасностями и красотами. Сейчас я знаю, что все создания нижнего мира хоть и опаснее наших самых злобных животных, но и их можно уничтожить или отпугнуть. Если имеешь подходящее оружие.
Полагаю, что Харрер пробовал, но видимо, ему это оказалось не под силу и он повернул обратно. Китайское правительство заплатило британцам сумму в несколько миллиардов за этот архив.
Эрик взглянул на старое фото. Небольшой холм или землянка с наполовину распахнутой деревянной дверью. Очень знакомый унылый серый фон. Морда собаки… Нет не собаки, а существа, которое он уже видел в своих снах.
Он бросил взгляд на Виктора. Тот стоял выпрямившись, заложив руки за спину, и смотрел куда-то сквозь стену. Глаза его покраснели, правое веко подергивалось.
— Почти сорок лет я пытался вернуть Дордже из тайника. Безуспешно. Эти сволочи навели такой морок на Ступу, что мои отряды даже не могли найти нужную тропу. Иногда даже и саму гору. Я поклялся, что уничтожу это поганое племя. Для Лугонга у меня приготовлена особая смерть.
Виктор сел в кресло и откинул голову на широкое изголовье, уставившись в потолок.
— Я научился кое-чему за это время, да и Анна… Ты уже, наверное, догадался, что эта полукровка моя дочь? Отец ее матери был очень важной шишкой в китайском правительстве и непосредственно курировал мой проект. Я просто укрепил свое положение этим браком.
Когда Анне исполнилось восемь, я решил отдать ее в обучение шену. Можешь себе представить, как я взбесился, когда они, один за другим, начали мне отказывать. Никто из этих мерзавцев не выжил. Но одного я все-таки сломал. Из Анны не вышел полноценный шен, но шаманить она способна. Особенно на крови.
Эрик чувствовал себя больным и разбитым. Он не сомневался, что смотрит и слушает человека, который с самого детства был ему самым близким другом и советчиком, хотя он никогда и не видел его. В самые сложные моменты своего взросления он всегда находил утешение, перечитывая записки деда и часами ведя с ним внутренний диалог. Но сейчас он видел перед собой совершенно чуждое и непонятное существо, ничуть не похожее на тот светлый и добрый образ, который он столько лет хранил в своей душе.
