Из-под самого нижнего куска породы вырывался на свободу и падал, разбрызгивая горящие на солнце искры, мощный поток воды. Через тридцать или пятьдесят метров водопад с шумом обрушивался в бурную горную реку, выбивая огромные всплески и туман водяной пыли. Эрик замер, впечатленный этим зрелищем.
— Красиво, да? — раздался сзади голос Такрона.
От неожиданности Эрик дернулся, поскользнулся на мху и едва не соскользнул в обрыв, вовремя остановленный твердой рукой, схватившей его за кушак. Он откинулся спиной на камни и шумно задышал, пытаясь успокоить сердце, прыгающее в груди. Такрон уселся рядом и, достав из кармана тонкую деревянную палочку, принялся почесывать кожу головы под корнями своих начесанных торчащих в разные стороны прядей жестких волос.
— Ты похож на дикобраза, — заметил Эрик. — Зачем такие лохмы?
Такрон с удовольствием рассмеялся.
— Это очень важная часть моего тела. Мои волосы — это как… как антенны. Ну, или как у собаки усы на морде.
— У животных усы на морде называются вибриссы, — не удержался и щегольнул Эрик образованием, полученным в колледже. — Корни этих вибрисс уходят прямо в средний отдел мозга. От вибрисс животные получают недоступную людям информацию — запахи, которых мы не чувствуем, ощущения присутствия других живых существ или даже движение природных сил, могущих представлять опасность.
— А я о чем говорю? — озадаченно переспросил Такрон. — Так же, как у животных, которые живут и действуют согласно проявлениям природных сил.
Эрик снисходительно посмотрел на Такрона.
— Человеческие волосы — это просто кератиновые волокна, никак не связанные с сознанием или мозгом. Для вентиляции или, наоборот, согревания мозга.
— Ты имеешь в виду такую вентиляцию? — невозмутимо спросил Такрон.
Эрик удивленно уставился на его волосы.
Торчком стоящие пряди на голове Такрона начали шевелиться и вращаться в разных направлениях. Безостановочно двигаясь, каждая из них то изгибалась из стороны в сторону, то, замирая на мгновение, распушалась как веник, в то время как другие скручивались в единую спираль. Особенно шокирующим оказалось «поведение» двух пучков волос над самым лбом Такрона. Они просто заплелись в две аккуратные косички.
— Ну, я понял, хватит фокусов, — Эрик прикрыл глаза рукой. — А почему у Лугонга обычная, человеческая прическа?
— Лугонг не маг, — очень серьезно ответил Такрон. — Он принадлежит к линии Пути Шен Бытия. Линии, которая ответственна за главную часть человеческой жизни. Смерть и посмертие. Регулярно исполняя свой долг по сопровождению умирающих, Шен Бытия пересекает границы миров, которые наполняют его сознание и тело непредставимой обычному человеку силой. Но платой является невозможность магического проявления. Единственное магическое действие, доступное этой линии — Нить Шенраба.
Такрон поднял левую руку перед лицом и принялся вращать указательный палец. Эрик не понял, было ли это игрой света и тени или очередным трюком, но почти сразу вокруг пальца начало образовываться голубоватое, едва заметное уплотнение воздуха, которое повинуясь вращению пальца приблизилось к груди Эрика и коснулась его тела, вызвав ощущение тепла в клейме. Тот замер в ожидании чего-то неприятного, но Такрон встряхнул кистью руки, и все прекратилось.
— Я видел призрак Лугонга в отражении автобусного стекла, — переведя дыхание, сказал Эрик. — Он парализовал мое тело и заставил выйти из автобуса, как деревянную марионетку.
— Он просто послал зов, — рассудительно пояснил Такрон. — На зов ответила сила Дордже в тебе. И именно печать Шенраба показала тебе зовущего. Обычно шены применяют этот способ, чтобы подать весть тем, кто близко, или сообщить какую-то важную новость. Это не слова, но скорее нечеткий образ или часть эмоции, содержащей информацию. Не сравнить с вашими мобильными телефонами, но иногда это единственный способ.
— Да, я помню, Лугонг рассказывал мне об эмоциях.
— Линия Лугонга осваивает самый большой диапазон эмоций доступный человеку, что позволяет им ориентироваться во всех мирах существования. Но в мире живых Шен Бытия вынужден полагаться больше на интуицию или рассуждение, принимая решения о своих поступках. Это не значит, что такой шаман беспомощен среди людей, но его чувствительность лишь ненамного превышает способности обычного человека.
— Разве что, кроме бессмертия, — добавил Эрик.
— Лугонг не бессмертен, — возразил Такрон. — Конечно, он может жить столько сколько пожелает. Но никто из подобных ему не выбирает вечную жизнь, зная, что в любой момент они могут уйти в области небес. Лугонг просто исполняет то, что предписывает ему долг. Человек, хоть однажды видевший мир дэвов, никогда не захочет оставаться в мире живых, ни на одно лишнее мгновение. Я уверяю тебя, что как только у него появится ученик, который сможет взять на себя его бремя, он тотчас же уйдет…
— Лугонг сказал, что провести обряд возврата можешь только ты, — перебил Такрона Эрик. — Почему так?
Такрон надолго задержал взгляд на падающую в реку воду. Затем принялся рассматривать свои ладони, непроизвольно шевеля губами. Наконец, вздохнув, посмотрел Эрику в глаза.
