такое ощущение, будто боль пронизывает ее до самого мозга костей. Стоит ей моргнуть, и перед глазами возникает картина несущегося навстречу дворца. Она вспоминает, как обхватила руками приборную панель – неужели она всерьез думала, что это может как-то смягчить удар? – и ладонью задела какие-то кнопки.
Как оказалось, одна из этих кнопок приводила в действие катапульту.
В следующее мгновение ее выбросило из СИДа, который врезался в посадочное кольцо, прокатившись по трем челнокам. Парашют сработал слишком поздно, и Норру подхватил порыв ветра, отшвырнув вправо. А потом ее поволокло по земле – рукав порван в клочья, кожа ободрана до крови.
Она обнимает сына, глядя на улыбки двоих, которые ей почти незнакомы, но теперь кажутся почти друзьями, если не родственниками, – охотницы за головами и бывшего имперца.
– РАД, ЧТО ВАШУ СУЩНОСТЬ НЕ РАСПЫЛИЛО НА АТОМЫ, МАМА ХОЗЯИНА ТЕММИНА, – произносит сумасшедший дроид ее сына.
Норра смеется, а за ней и остальные. Она притягивает к себе Теммина и обнимает его за пояс.
– Я тоже рада, что жива, – говорит она, понимая, что счастливые минуты подошли к концу – иначе и быть не может. – Но у нас еще много дел, – нахмурившись, с серьезным видом продолжает она. – Нужно пробраться во дворец. И, думаю, я знаю как.
Интерлюдия. Корусант
Сегодня Джаку исполняется тринадцать.
Мальчику – нет, уже юноше – нужен подарок ко дню рождения. У него нет никого, кто мог бы купить ему подарок, но он уверен, что отец бы расстарался на славу.
Джак идет по разрушенным ходам уровня 1313 – пользующегося дурной репутацией подземелья, столь глубокого, что мир наверху успел о нем позабыть. Он проходит мимо парочки бледных эр'китов, которые соскребают со стен грибок и жадно пожирают губчатую массу, мимо паукообразного зексто, который вытаскивает провода из помятой панели, подключая их к набитому жужжащими батареями заряднику. Инородец что-то раздраженно бормочет, предупреждая мальчишку, чтобы тот не пытался мешать ему воровать электричество. А дальше, за поворотом…
Двое охранников – неотесанного вида пузатый человек с застрявшими в бороде объедками и керкоиданец, еще выше и толще его. Керк смотрит на Джака, скаля кроваво-красные клыки, а когда тот подходит ближе, показывает на висящий на боку бластер.
– Проходи мимо, крыса, – бормочет инородец на общегалактическом.
– Я не крыса, – набравшись смелости, возражает Джак. – Я покупатель.
Керк лениво достает бластер, пока не угрожая по-настоящему.
– Я сказал…
Джак нашаривает в кармане карточку – матово-черную, со светящейся надписью красными чернилами.
– Вот, – говорит он.
Глаза человека расширяются.
– Сопляк с карточкой?
– Я не сопляк. Сегодня мой день рождения.
– Поздравляю, салага, – говорит керк. – Ладно, заходи.
Бородач стучит в дверь, и та с шипением открывается.
Внутри Джак видит местного криминального босса, рогатого иктотчи Талви Чавина, по прозвищу Шип. Возможно, он получил его за то, что один рог у него сломан, а второй завивается под подбородком и торчит наружу, словно шип какого-то ядовитого растения.
А может, просто потому, что он действительно заноза в заднице Империи.
– Так это ты, – спрашивает Шип, – тот самый сопляк?
– Я не… – «А впрочем, какая разница?» – Ага, это я.
– Не думал, что ты вообще появишься.
– Ваша подруга дала мне карточку.
– Но с чего вдруг ты, мальчишка, решил ею воспользоваться? – Иктотчи встает с полукруглого дивана и подходит к гостю, ощупывая языком воздух. – Ты не здешний. Ты оттуда, сверху.
– Да. Вы… правы. Но мир наверху сейчас мне не принадлежит.
Губы криминального босса изгибаются в улыбке.
– Он принадлежит им.
