— Как бы я хотел стать мудрецом и прочесть много умных книг! Но ведь мне семьдесят лет. Жаль, что уже слишком поздно!
— Если поздно, — отвечает ему на это министр, — почему бы вам не взять свечу?
Тут правитель разозлился:
— Я с тобой серьезно говорю, а ты со мной шутки шутишь!
— Да как бы я посмел с вами шутить? — возразил министр. — Я вам истину говорю. Когда человек старательно учится в юности, он вступает на дорогу, освещенную яркими лучами утреннего солнца. В зрелости мудрость человека достигает зенита, и впереди у него еще половина пути. В старости же, на закате дней, его путь может осветить лишь пламя свечи. Пусть оно не такое яркое, как солнце, но лучше зажечь свечу, чем блуждать во тьме.
Ничто так не досаждает мне в жизни, как мои родители. Куда бы я ни пошел, они преследуют меня. Не помогает ни переезд на другую квартиру, ни выезд за границу. Я едва успеваю присесть, как дверь открывается и один из них заглядывает в комнату: Отец-Государство или Мать-Природа. Я швыряю в них ручкой. Мимо. Они шушукаются, они понимают друг друга. В кухне сидит Управляющий, бледный, худой, напуганный, мне он не нравится, но порой вызывает жалость. Он мне не родня, но вреда не приносит.
Полчаса я с увлечением работаю. Но внезапно снова появляется Мать с окровавленным ртом и показывает мне новую модель.
— Все разделено пополам, — говорит она. — Это основа основ. Самцы и самки.
— Неужели тебе ничего лучше на ум не пришло? — спрашиваю я.
— Да ты что, милый! — говорит она. — Ты только погляди на эту самочку богомола. Пока его низ с ней совокупляется, она пожирает его верх.
— Фу, мама, — говорю я. — Это же отвратительно, черт побери!
— Однако же ты погляди, каковы мои закаты! — хихикает она.
Я пытаюсь успокоиться и хоть на пару строк продвинуться в своей книге о жизни Бакунина. «Этот Маркс разделал вас под орех, Михаил Александрович!» — злорадствую я. И тут в комнате сразу появляется Отец. Он обгладывает кость рекрута. Под его подозрительным взглядом я прикрываю рукопись газетой «Законопослушный гражданин».
— Ты слишком мало поёшь, — сокрушается он.
И только после его ухода я замечаю, что он унес с собой мое портмоне.
В кухне, не переставая, плачет Управляющий. Я закрываю глаза и затыкаю уши. И правильно делаю.
Господин К. говорил о дурной манере молча проглатывать обиду. И рассказал такую историю.
Некий прохожий спросил у плачущего мальчика о причине его слез.
— Я скопил два гроша на кино, — сказал тот, — потом пришел вон тот мальчишка и вырвал один грош.
И он показал на стоящего неподалеку подростка.
— Ты что, не звал на помощь?
— Звал, — сказал мальчик и зарыдал еще громче.
— И тебя никто не услышал? — продолжал прохожий, ласково гладя его по голове.
— Нет, — всхлипнул мальчик и посмотрел на мужчину с надеждой, поскольку тот улыбался.
— Тогда давай и этот, — сказал прохожий, отобрал у него последний грош и беззаботно пошел дальше. ВСТРЕЧА
Один человек, который долго не виделся с господином К., приветствовал его словами:
— Господин К., вы совсем не изменились!
— Неужели? — сказал господин К., побледнел и испустил дух.
Господин К. задавал вопросы. Каждое утро мой сосед заводит граммофон. Зачем он включает музыку? Говорят, он тренируется. Зачем он тренируется? Говорят, он хочет быть сильным. Зачем ему сила? Хочет расправиться со своими врагами в городе. А зачем ему убивать врагов? Потому что он хочет есть.
Услышав, что его сосед включает музыку, чтобы тренироваться, тренируется, чтобы быть сильным, хочет быть сильным, чтобы расправиться с врагами, расправляется с врагами, чтобы есть, господин К. задал свой вопрос:
— А зачем он ест?
