приговор в исполнение.
Советники стали расходиться.
Утром опять демур висел в небе, на котором не было ни одного облачка. Разговор со старостой происходил в той же башне, что и днем ранее. Правда не обошлось без забавного инцидента. Староста заметил новую башню, которой не было еще вчера, когда он ложился спать и которая была возведена за ночь. Озадаченный мужчина лишь протирал глаза и все повторял «как же это так». В таком состоянии его и проводили к рыцарю.
– Раз виновный в бесчестье вашей дочери определен, мне бы хотелось обсудить с вами наши дальнейшие действия.
– Так чего обсуждать то, ваша милость. Пусть берет Софку в жены, она девка молодая, здоровая. Хорошая жена будет!
– Только вот он будет плохим мужем.
– Так и что с того, ваша милость?
– Видите ли любезный, ваша дочь уже настрадалась от этого… человека. И я не вижу причин почему я или вы должны обрекать ее на страдания с ним на всю оставшуюся жизнь.
– Так и что. Он испортил девку. Пусть он и жениться. А там как Всесветлый решит, ваша милость.
Александр лишь чертыхнулся. Намеков староста не понимал или не хотел понимать. Придется делать прямое предложение.
– Сколько вы хотите за поруганную честь вашей дочери, чтобы мы обошлись без свадьбы.
– Не хотите, чтобы маг связывал свою жизнь с крестьянкой, ваша милость?
– Не хочу, чтобы ваша дочь, связывала свою жизнь с подонком!
Разговор со старостой затянулся на долгих два часа. Мужчина ни в какую не хотел брать деньги, а также любые другие ценности. Он был твердо уверен, что маги просто не хотят играть свадьбу одного их них и травоедки. Все попытки убедить его в том, что преступник подонок и мразь и дочери будет с ним очень плохо, натыкались на стену непонимания. В конце концов Александр просто стал называть суммы, надеясь, что крестьянская жилка и природная скупость возьмет верх и не даст человеку пройти мимо горы денег. Так оно и случилось. На сумме в триста пятьдесят серебряных момент староста сдался и снял свои требования свадьбы. Сумма по деревенским меркам была огромная, да и не по деревенским тоже. Например рядовой дружинник барона Савоярди получал пять серебрянок в месяц, что в год выходило в 15 серебряных монет. Итого дочь старосты получала в качестве приданого, жалование дружинника более чем за двадцать лет службы, считай за всю жизнь.
Проводив старосту с дочерью и деньгами, Александр попытался лечь спать, но лишь ворочался. Не выдержав, он оделся и пройдя в подвал, где держали насильника, поднял его с лежанки и несколько раз съездил по лицу. После чего со спокойно совестью вернулся к себе и наконец уснул.
Решение Триумвирата было вампирами весьма неоднозначно. Не было никого, кто не осуждал бы поступок Крапивина, но вот фактически смертная казнь назначенная ему, массового одобрения не получила. Верещавшего проклятия и что-то неразборчивое, насильника привязали к столбу за час до рассвета. Он дико боялся, но не делал попыток порвать символические веревки, связывающие его. Естественно для вампира это было сделать не сложно, даже если бы к столбу его приковывала цепь. Самым надежным, что держало его у столба было знание, что стоит путам порваться и охрана изрубит его на куски. В том, что они это сделают сомневаться не приходилось, в стражу брали лишь самых верных Триумвирату вампиров.
Сама троица правителей тоже присутствовала на казне. Каждый из них надеялся, что нервы Крапивина сдадут и он попытается сбежать. Каждый прихватил оружие. Абсолютно ясное небо гарантировало, что справедливость сегодня восторжествует. Пусть и в довольно жестоком варианте.
Поднявшийся ветер нагнал облака буквально за десять минут. Слой облаков был неплотным. Периодически, почти-почти, демур выходил из-за них, казалось еще немного и…
Александр покинул деревню сразу как только стало облачно. Разочарованно пнув ногой гранитный блок, он приказал заложить лошадей для себя и двух охранников положенных ему по статусу и уехал к барону в гости.
Когда после заката приговоренного отвязали от столба, Евгений лишь раздраженно плюнул себе под ноги и ушел.
Лишь потом, спустившись в подвал он проорал в стену.
– Ну какого черта! Ну не бывает же в это время облачных дней!
Константин повел себя чуть более сдержано и напомнил насильнику, что в следующий раз ему может и не повезти.
Девушки пытались добраться до преступника, но охрана им этого не дала сделать, ни прямо после заката, ни всю ночь, оставаясь недалеко от мужчины.
Ольга и Мария лишь на следующую ночь поймали Крапивина и отрезали ему член. Точнее оторвали. Охрана лагеря прибежавшая на шум борьбы, им не мешала. Обе были наказаны отправлением в качестве подопытных к одной из них же.
Монах зашел в город на закате. Классический отпущенный – серая ряса и красный шарф с красным же поясом. В то время как у обычных монахов они должны быть белыми. Утром посетил церковь и помолился там, а затем стал выяснять у местных новости.
– А что братцы, есть тут кто не знающий света истины?
Таковых оказалось чересчур много. И соседка, Мур отмеченная, и лавочник жмот, и купец кровопийца и хозяин из тех, кто уж точно тепло истинного
