стремлении жить во что бы то ни стало — но разум понимает, что у тебя нет шансов…
— Альнаор!!!
Вода обожгла кожу ледяным холодом. Тело мгновенно перестало повиноваться и утратило всякую чувствительность. На остатках дыхания я всё же ухитрилась на миг высунуть голову из воды, чтобы глотнуть воздуха. И тут же закашлялась, полуослепшая от брызг, когда вода проникла в лёгкие. Боль пронзила спину, я извернулась, каким-то отголоском мысли понимая, что надо бороться, пока судороги ещё не свели тело окончательно. Водоворот реки закрутил меня, швыряя то на один, то на другой валун, обессилевшие руки напрасно пытались удержаться. Верх и низ перемешались, и в конце концов вылились в одну беспощадную борьбу за глоток кислорода. Река, словно убедившись в своём всесилии, продолжала забавляться с новой игрушкой, не давая даже приблизиться к желанному берегу.
Слезящимися глазами я увидела, что склон уже стал достаточно пологим, чтобы попытаться выбраться, но доплыть до него было невозможно. Безжалостное течение несло вперёд, пока у меня уже не осталось сил сопротивляться, пока какое-то тупое онемение не проникло и в сознание.
Сильные руки подхватили меня и потащили к берегу. В уплывающем в темноту разуме вспышкой отпечатались мокрые светлые волосы и пронзительные зелёные глаза.
…Астрал не изменился. Только невероятное облегчение окатило меня, когда моя сущность наконец-то освободилась от тела. Вся я теперь была лишь изменчивым язычком пламени, бесцельно плывущего по туманным волнам Мира вне Миров. Лёгкость. Радость. Близость. Зачем отсюда уходить?. Зачем возвращаться обратно, туда, где есть боль и страдания? Здесь так хорошо…
— Ты обещала мне…
Голос обнял меня и прозвенел в каждом уголке моей сущности. Я развернулась, пытаясь понять, кто это, но он, казалось, шёл отовсюду. Весь Астрал словно воплотился в один звук чистой Гармонии, и он продолжал звать меня. Настойчиво и властно, ибо он имел право приказывать.
— Ты обещала мне… Обещала…
И я не смела отказать.
Очнулась резко, и тут же нахлынувшая слабость заставила вновь закрыть глаза. Укоряя себя за торопливость, осторожно втянула носом воздух, пытаясь понять где я. Запах костра, смешавшийся с пряными ароматами трав, среди которых ясно выделялась мята и мелисса, окутал сознание. В памяти сразу всплыли целебные настои эльфов, и я вторично попробовала привстать, призвав на помощь всю свою выдержку. Тело и разум, измученные борьбой с неумолимым течением, повиновались неохотно и вяло, протестуя против такого издевательства.
Ветар, бережно растиравший в порошок какие-то растения, повернул голову и торопливо подошёл ко мне, помогая. Сразу стало намного легче; сила Знахаря делала своё дело. Бесконечные синяки и ссадины перестали болеть. Извернувшись, я села, с радостью обнаружив у себя за спиной удобный корень, о который можно было опереться.
— Всё-таки надо было выбрать плот, — голос прозвучал хрипло, но всё же достаточно внятно. Ветар неопределённо качнул головой.
— Тебе ещё очень повезло… Течение чересчур быстрое, я бы не успел…
— Кто меня вытащил?… — прошептала я, и тут, точно стрелой разум пронзило понимание. Великая Гармония, ну за что?! Неужели ты считаешь, что мне недостаточно неприятностей и любезно подбрасываешь всё новые и новые? Или столь деликатно намекаешь на то, что нельзя уходить от своих обязанностей, даже если они навязаны тебе против твоей воли?
— Ильназар… Сааль-ри!
Он появился так же незаметно, как и все эльфы. Замер, давая мне возможность осмотреть его с ног до головы, а потом опустился на одно колено и склонил голову. Светлые волосы, ещё мокрые после реки, закрыли лицо.
— Вы звали… госпожа?
Я помедлила перед ответом, пристально разглядывая своего должника.
Он был красив, как красивы все эльфы. Непостоянная, странная прелесть, которая сквозит в каждом жесте, которой уже не досталось людям. Тонкие, изящные руки, глядя на которые никогда не скажешь, что они способны нести смерть. Стройная фигура, почти кошачья грация, отточенные до совершенства движения — движения охотящегося тигра или нежной газели. Белая кожа, неестественного цвета, почти сияющая в темноте. Бледное золото волос и драгоценный изумруд глаз. И этот взгляд завораживает, приковывает, очаровывает, несмотря на всю волю. И невероятно трудно, почти невозможно не поддаваться его магии — а видеть его красоту только оценивающим и холодным разумом беспристрастного стратега и аналитика. Так, быть может смог бы Гарданэр. Так умел Рантиир. Так никогда не смогу я.
Коричневая одежда охотника, хорошо скрывающая обладателя от посторонних глаз. За спиной висит изящный эльфийский лук и колчан со стрелами. На поясе небольшой кинжал с узорной рукоятью. Вся фигура выражает спокойствие и равнодушие, но я чувствую, что за всем этим скрывается напряжение и гнев. Гнев на то, что он должен подчиняться человеку. Гнев на то, что он сам избрал эту участь. Гнев на себя самого.
Я ощущаю это так же ясно, словно эти чувства принадлежат мне самой. Узы крови и Имени. Узы сааль-ри. Ответным порывом налетает раздражение.
— Я благодарю тебя за помощь, Ильназар. Считаешь ли ты свой долг по отношению ко мне выплаченным?
Эльф вздрагивает, словно не ожидая от меня такого вопроса. Гордость и честь вступают в жестокую схватку. Я молча жду. Он поднимает на меня взгляд — в зелёных глазах неуверенность. И немой вопрос, действительно ли я готова отпустить на волю раба. Я невольно вспоминаю о неведомом преступлении и о жестокой каре. Будет ли мой поступок правильным, или я выпущу на свободу убийцу? Которому подарила силу, не имеющую равных в этом мире.
Словно догадавшись о моих сомнениях, Ильназар вторично склоняет голову. Его голос звучит тихо, но уверенно, ладонь накрывает заклеймённое предплечье. Я чуть прикусываю губу, когда по телу проносится огонь силы. Не моей, но и не чужой.
— Я ваш раб, госпожа. До смерти.
Своё слово порой сковывает надёжней любой цепи. Оковы можно разбить, клятву можно обойти. Но изменить своему слову — значит изменить и предать себя самого. Без права на прощение.
— Хорошо, Ильназар, — голос звучит на удивление глухо. Не могу понять сама, рада ли я такому выбору. — Спасибо.
— Это мой долг, госпожа.
— Ладно… — я сворачиваюсь в клубок, пытаясь пристроиться поближе к животворному костру, излучающему приятное тепло. — Я так понимаю, что из моих попыток оставить тебя в Плавающем городе ничего не вышло. Но ведь Владыка обещал мне…
Эльф прямо взглянул на меня.
— Когда ваша жизнь в опасности, мне не нужны порталы. Узы сааль-ри сами привели меня туда, где мне нужно было быть. И этого изменить не смог бы даже Владыка.
— Я прошу прощения, за то что вмешиваюсь в вашу беседу, — с заметным сарказмом произнёс Ветар, до этого момента молча колдовавший над очередным снадобьем. — Но может кто-нибудь всё же соизволит объяснить мне, что тут происходит?
Я несколько смущённо покосилась на Ильназара, по лицу которого скользнула тень недовольства. Не хотелось мне впутывать в это дело ещё и принца, но разумеется, милейшая судьба не позволила мне этого сделать. Как всегда — пора бы уже привыкнуть.
Теперь только собраться с духом и произнести:
— Ильназар мой сааль-ри.
Так просто, верно?
В глазах Ветара не отразилось ровным счётом никаких эмоций, кроме раздражённого недоумения. Я поторопилась объяснить. Цитата из ненавистного Альманаха, который когда-то давно непутёвой ученице требовалось заучить наизусть, сама собой всплыла в памяти. Весьма кстати, потому что своими словами растолковать смысл древнего постулата было затруднительно.
— Сааль-ри обозначает 'Связанный кровью'. Это тот, кто приносит вассальную присягу-клятву, скрепляя её кровью сюзерена и его истинным Именем. Изменить или предать невозможно, ибо клятва накладывает клеймо Верности, снять которое может лишь сам господин. Фактически, сааль-ри становится кем- то вроде…
Я замялась, мучительно пытаясь подобрать какое-нибудь слово, которое бы позволило смягчить жёсткую и унизительную формулировку, но Ильназар закончил сам:
— Кем-то вроде раба.
И опять острым ножом полоснула чужая ярость. Из груди вырвался прерывистый выдох. Я помнила, что такая кристально-чёткая связь между сааль-ри и Принявшим клятву бывает только первые тринадцать дней, и это немного утешало. Но всё равно, в том, что я теперь две недели буду ловить на себе отголоски ненависти, приятного было мало.
Мой взгляд скрестился с неожиданно сухим взглядом Ветара. Я даже передёрнулась. С чего бы это такая недоброжелательность? Всё же обошлось… даже реку ухитрились переплыть…
— А теперь, солнце моё, не будешь ли ты так любезна поведать мне всю предысторию, — едко проговорил принц.
Ильназар плавно поднялся на ноги. Мокрые волосы рассыпались по плечам. Глаза прямо-таки излучали злобу. Демон, если он не сумеет сдержаться, то вся сила выплеснется наружу, и тогда даже мне страшно представить, что может произойти… Мой опрометчивый поступок привёл к тому, что сааль-ри принял в себя часть моей сущности, и его мощь увеличилась в несколько раз. Приняв клятву, я наградила Ильназара таким потенциалом, которому теоретически не было равных в Сальхаре. Ну, Владыку я не считаю, ибо он прямой потомок Поющих. И теперь…
— Ты забываешься, человек.
Ветар тоже встал, нарочно неторопливым скользящим движением. Рука эльфа легла на кинжал, ладонь принца коснулась рукояти меча. Чёрные глаза против изумрудных.
— Разве я обращался к тебе, эльф?
Наигранное удивление в голосе, почти осязаемое презрение. Неприкрытый вызов. Ильназар сжал руку, так что побелели костяшки пальцев. Бешенство закружило в багровом водовороте.
— Одно ваше слово, госпожа!..
