Наломал я на голик и на помело берёзовых и кедровых веток. Вернулся домой.
Завечерело. День-то северный — короткий.
Управились мы с мамой по хозяйству, вошли вместе в дом. Раздеваюсь я и слышу, топает отец в столовую.
— Мы сёдня ужинать-то будем, нет ли? — на ходу спрашивает раздражённо.
— Дай хоть раздеться-то, — говорит мама.
— Раздевайся, — говорит отец. — Не даю тебе, ли чё ли.
Поужинали картошкой в мундире с селёдкой, купленной у Чупа-Чупса. Чаем завершили.
— Ты бы не чай, а молоко вон лучше выпил, — говорит мне мама.
— Не люблю парное, после выпью.
— Ну, в холодильнике возьмёшь… Пока туда его поставлю.
Затопил я камин. Подсели к нему отец и мама. Отец так сидит, а мама с вязанием.
Я завалился на диван, открыл «Волхва», по одной и той же строчке глазами елозю, а в смысл её никак не вникну — блудят мои мысли, как бродяжки.
— Почитай-ка мне, пока я спать-то не ушла, — говорит мама.
Взял я Евангелие, прочитал главу:
«Между фарисеями был некто, именем Никодим,
Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нём».
Отложил я Евангелие.
Лежу.
Молчим.
Начинаю уже дремать. Слышу:
— Отец любит Сына, — произносит мама. И говорит: — Ну, ладно, спать пошла, а вы тут как хотите… И за камином-то присматривайте. Да и трубу-то не забудь закрыть, Олег, а то всё выстынет… к утру-то мы тут околем.
Ушла мама к себе. Молится.
— А кто такие эти фарисеи? — спрашивает отец.
— Секта в Древней Иудее, — говорю. — Толковали Закон и строго выполняли каждую Его букву.
— Попы, значит, — говорит отец. — Понятно.
Сказал так, поднялся со стула и ушёл к себе.
Я задремал.
4
19 января. Воскресение.
Святое Богоявление. Крещение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.
«Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?»
«Оставь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду».
И принял Иисус Христос от Иоанна Предтечи крещение в водах Иордана. Когда Христос выходил из воды, небо отверзлось и на Него сошёл Дух Святой в обличии голубя.
Отец во гласе: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение».
Был сегодня в Елисейске крестный ход на Ислень для освящения воды в
Небо перед утреней открылось, и кто успел, тот загадал желание.
В Ялани тихо и бездейственно. Сизый дымок из труб печных лишь курится лениво. Ельник вокруг Ялани без прогалин — тыном добротным будто огорожена Ялань, но от какого вот врага? — от ветра только. Возле церковных стен не бегают даже собаки — снег там рыхлый и глубокий — не пролезть им, не пробраться; около магазина сворой, то и дело ссорясь, крутятся — у собак там место, видно, лобное.
— Урожай хороший нонче будет, — говорит мама, выходя из кухни и кладя на стол в столовой ложки. — Так по зиме и по всему должно быть… Снег с
