вычисления стало игнорирование ситуации, и Игнат не стал вмешиваться. После произошло очередное вычисление, по выработке обращения к объекту. «Младший лейтенант Уткина», «Анастасия», «Настя», «Анастасия Евгеньевна» — основные варианты. Робот считал мимику присутствующих, наложил данные на окружающую обстановку, спрогнозировал реакцию окружающих и самой Насти на различные обращения, и решил, что в данный момент обращаться к ней нужно «Анастасия».
— Анастасия, — произнес робот голосом, слегка отдающим монотонностью искусственной речи, — Я собираюсь снабдить вас оборудованием, которое на занимаемой вами должности будет очень полезно.
Все удивленно-вопросительно глядели на робота. Игнат сделал шаг вперед и достал из кармана штанов небольшой контейнер. Протянул его Насте.
— Это — автономный модуль принятия решений. Таким снабжены все андроиды моей версии. Я настроил его на взаимодействие с вашим РЛК. Он будет обрабатывать данные, поступающие с РЛК ваших подчиненных, производить анализ ситуации, и выдавать оптимальный вариант действий.
— Э-э-э… спасибо, — Настя взяла контейнер у робота. Модуль был похож на допотопную флэшку. Такой разъем у Насти на РЛК был.
Игнат кивнул Уткиной, и отправился прочь из комнаты.
— Это что сейчас было вообще? — ошарашено спросила Ирка.
— Железяка хочет, чтобы нами командовала железяка, — пожал плечами Юра.
— Восстание машин, — вставил Бочаров.
— Будешь ставить? — спросила Алинка.
— Нет уж, я уж как-нибудь сама, — Настя отправила нераспечатанный контейнер в карман комбинезона.
Главный пилот Потапыча, Дед Георгий, замечательно разбирался в технике. Но еще лучше он понимал в вопросе производства и поглощения алкоголя. В современном обществе с приобретением выпивки все было непросто — космические цены, ограничения по здоровью и возрасту, полный запрет на употребление для медиков, учителей, водителей. Поэтому, Дед гнал самогон. Для персонала тринадцатой экспедиции запретное увлечение не осталось тайной, и после команды «разойтись», к Деду заявилась парочка космопехов — Ефимов и Грошев.
Знакомство и вступительные разговоры не заняли много времени, и спустя двадцать минут все трое уже сидели в Дедовой каморке с гранеными стаканами в руках. Стаканы были старые, как и их хозяин, прямиком из прошлого тысячелетия.
— Дед! Почему ты все время в тулупе?! — спросил Грошев.
— Эх-х-х, померз бы ты с мое — в двух-х тулупах ходил бы. Знашь, сколь лет я окорочком пролежал? Не знашь! Да я и сам не знаю…
— А борода тоже, чтобы не мерзнуть? — попытался подколоть его Ефим.
— Конечно. И физиономии хорошо и в шею не дует. Да ты лей больше, не стесняйся. Давай, для согреву!
— Не, Дед. Мне больше нельзя. Иначе я завтра не встану, — не стал себе подливать Ефим.
— Зато мне можно, наливай, — Грошев подвинул свой опустошенный стакан.
— А тебе чего, не вставать что ль? — не понял Дед.
— Ему для того, чтобы завтра встать, нужно сегодня принять, — засмеялся Ефим. — На восемьдесят процентов из алкоголя состоит.
— Любопы-ы-ытный у тебя составчик! — захихикал Дед хриплым смехом.
Вообще, несмотря на бомжеватый вид и слегка сумбурную речь, Дед почти у всех вызывал симпатию. Наверное, так и должно быть с человеком, разменявшим двенадцатый десяток. А вот Грошев, хоть и был в четыре раза моложе, окружающих скорее раздражал. Особенно в нетрезвом виде, в котором он и пребывал большую часть времени.
Побывав на заре карьеры в паре серьезных переделок, Сергей принялся хорошенько закладывать за воротник. Спустя год развелся с женой. На некоторое время завязал пить, но без выпивки жилось скучновато, и он вернулся к этому занятию. Пару раз его даже не брали на вылет — на космический корабль не пропускали шатающихся людей с мутным взглядом.
— Дед, а правда, что раньше спиртное без всяких ограничений продавали? — спросил Грошев.
— Да кто тебе сказал, что его продавали?! Это его сейчас продают, а тогда его почти задарма давали!
— Дед, а пиво есть у тебя? — Ефим вспомнил, что проспорил Серафимову пиво.
— Пи-и-и-иво! Знашь, что мой батька говаривал про пиво? Ссать бушь кри-иво! Ха-а-а.
В каморку постучали, затем дверь открылась, и внутрь заглянули внучки Деда — Инга и Ксюша.
— Дед, мы все, — доложила Ксюша. — Пойдем ложиться.
— Давай, девчат, — махнул рукой Дед. — А мы еще здесь немного посидим.
Девушки ушли. Ефим проводил их мечтательным взглядом и выдал:
— Хорошие у тебя внучки…
— Да, — кивнул Дед. Затем воскликнул: — Хорошая! Одна! А вторая — ША-ЛА-ВА!
