Иродова махнула рукой. Нравится человеку держать все под своим контролем, что поделаешь. Однако в этот раз Коршунов не задержался — уже через две минуты вошел в комнату в компании Волковых и Ачушкина.
— О! Хаваем… — воскликнул он.
Вместо ответа Олеся лениво указала в сторону панели управления. Коршунов тут же плюхнулся в стоящее рядом кресло. Волковы тоже уселись, и полезли за контейнерами с едой.
— Долго копаться будете? — спросила Юля.
— Еще не знаю, — задумчиво пробормотал Коршунов.
— А почему сразу нельзя было сюда прийти? — спросил Матвей.
— А зачем? — вопросом на вопрос ответил Ачушкин.
— Быстрее бы разобрались с системой. Ну и активировали б. Тот же забор, к примеру.
— А ты уверен, что он исправно работает? — спросил Коршунов, вложив в голос тонну собственного превосходства.
— Как это?
— Есть такая капризная штука — определение «свой-чужой». Сейчас мы активируем забор, расконсервируем лаборатории, что под землей. А оттуда хлынет орда каких-нибудь прорвогомосеков. Попытаемся свалить, а забор нас самих и постреляет.
— А если орда прорвогомосеков придет снаружи? Ну-у, извне комплекса. И прямо сейчас.
— Отмахаемся, — махнул рукой Коршунов. — Все, не мешай.
— Как-то не клеится у вас ничего, — упорствовал Матвей.
— Ты чего такой доковыристый?! — осадил его Вован. — Тебе ж сказали: так надо, ну все-е.
— Птиц, ты топливо проверил? — спросил Ачушкин, перекрикивая спорщиков.
— Да, нормально — половина резервуара заполнена.
Увидев, что Матвей остался при своем мнении, Холопова сказала:
— Не грузись ты, они все равно заняты были — инструкцию изучали, да записи показаний приборов штудировали. Предыдущий капитан немало оставил.
— Чего там изучать… — пробормотал Матвей.
— Все, мы закончили. Подземный уровень чист, — доложила Белоногова.
— Поднимайтесь к нам. Перекусим и дальше пойдем, — ответила Иродова.
Атмосфера в медицинском корпусе существенно отличалась от остальных помещений комплекса. Некогда белоснежные стены покрывали побуревшие отпечатки ладоней. Обшарпанные предметы мебели (те, которым довелось уцелеть) стояли на раскоряк. Стол, за которым в былые времена восседал ни то дежурный, ни то охранник, настойчиво пытались затолкать поглубже в угол комнаты. Металлические ножки загнулись, а пластиковая столешница треснула в двух местах. В довершение картины, к коридору, через весь вестибюль, тянулась широкая полоса густой темной субстанции, поросшая пучками серого мха.
Группа Стрельцова, явившаяся на зачистку этого здания, застыла на пороге. Сходу зайти внутрь никто решился.
— Миленько… — первой нарушила молчание Кристина Трусова.
Чебурек достал одноразовый щуп и присел у начала «моховой дорожки». Аккуратно сковырнул субстанцию. Верхний слой поддался, и космопех продемонстрировал команде металлический конец, испачканный коричневой жижей.
— Ну, это от куста, наверное, — заметил Осипов Остап своим густым голосом.
Моховая дорожка и правда, в основном состояла из крови и внутренностей прорвокустов (и некоторых других существ), покрывших пол в несколько толстых слоев. Словно здесь месяцами проволакивали мертвых существ, а чтобы с них натекло больше гадости, им предварительно вскрывали брюшную полость. И уже поверх всего этого порос мох.
Валера Солодов почувствовал, как усилилось слюноотделение. Хорошо, что костюм не пропускает запахи, а то сейчас бы точно блеванул.
Конча присел рядом с Чебуреком, поднес к глазам его щуп.
— Пойдем? — неуверенно спросил Чебурек.
Несмотря на биологическую, химическую, радиационную и остальные защиты его не тянуло топтаться неизвестно в чем. Ходили слухи о микроскопических существах, селящихся во мхах. Глазу они не видны, но за считанные часы способны проесть костюм любого класса защиты.
— Что-то я стремаюсь туда наступать, — покачал головой Конча, и обратился через РЛК к Водникову: — Штаб, прием. Это Стрельцов, мы у медкорпуса. Требуются ученые со стандартным оборудованием.
— Приняли, готовим ученых, — ответил Водников.
— Ефим, ты сейчас где? — поменял канал связи Конча.
