не то, что он писал в дневнике, а то, чего там не было.
— Тоска зеленая, не правда ли? — Томас перевернул несколько страниц. — Это можешь не читать, там все одно и то же.
Зара не захотела смотреть хронику своего пребывания в особняке. Она пролистнула дальше и обнаружила, что каждый день после ее отъезда Томас писал всего одно слово — «Зара».
Он отбросил дневник в сторону.
— Я прогнал тебя, потому что пытался поступить правильно. Но избрал для этого чудовищный способ. Я хотел заставить тебя поверить, что ты ничего для меня не значишь. Я говорил оскорбительные вещи, чтобы ты возненавидела меня и ушла навсегда, не оглядываясь. А ты взяла и вернулась. Потому что беспокоилась обо мне.
Зара кивнула.
— А еще потому, что любишь меня?
— Да. Только ты в это не веришь.
— Я не заслуживаю твоей любви, Зара, но это не помешает мне принять ее. И никогда больше не выпускать из рук. Ни ее, ни тебя.
Зара прижала руку ко рту, чтобы приглушить рыдания. Томас говорил нечто невероятное, что важно было услышать и понять.
— Я живу в страхе потерять больше, чем уже потерял. Утром мне хуже всего, словно судьба раз за разом роняет на мои плечи непосильный груз. Но утро, когда я проснулся рядом с тобой, стало лучшим в моей жизни. Горести забылись, потому что ты улыбалась мне.
Она помнила то утро — его улыбающееся лицо, крепкие объятия. Жизненную энергию, наполнявшую его тело.
— А потом приехал Джаспер, — сказала Зара.
— Да. Я чувствовал, что меня предали. Все мои страхи стали явью, меня терзало разочарование. Какая-то часть меня хотела, чтобы наши отношения были новыми и свежими. Я думал, ты принимаешь меня таким, какой я есть, потому что не знала меня раньше и не могла оценить ущерб. Но ты знала. А я не хотел обременять тебя…
Сердце Зары облилось кровью при мысли о том, что мучило Томаса все эти дни.
— Однажды ты уже побывала в ловушке, я решил, что с тебя хватит. Тебе не нужен неполноценный мужчина.
— Томас…
— Но я эгоист. И я слишком хочу тебя. Мне не хватает мужества расстаться с тобой. Но сначала я должен был расстаться с надеждой, что память вернется, и со страхом, что она уйдет совсем. Они тянули меня ко дну, не давали идти дальше. Следовало перестать прятаться и начать жить, как ты и сказала. Ты показала мне, что я упускаю, и теперь я хочу все это, но больше всего — чтобы ты была со мной. Я боялся проснуться и не вспомнить, кто ты. Но просыпаться без тебя в сто раз хуже. Я должен видеть тебя, как только открываю глаза, иначе это не жизнь, а кошмар.
— Томас…
— Я люблю тебя, Зара. И сожалею, что оттолкнул тебя. Я не знал, как страшно терять того, кого любишь.
— Наверное, я сейчас скажу ужасную вещь, но в глубине души я рада, что ты забыл нашу первую встречу. Я не хочу, чтобы ты помнил меня слабой и беспомощной.
— Ты бы и сама нашла выход рано или поздно.
Зара не была в этом уверена. Такие поступки требуют сил, которые не каждый сможет в себе развить. Особенно после стольких лет унижения, недооценки и нелюбви. Любовь нужна людям как воздух, они терпят ужасные вещи даже за ее микроскопические крохи, цепляются за надежду, что со временем их полюбят больше. Она сама была такой.
— Ты сама не знаешь, насколько сильна и изобретательна. Просто тогда ты немного надломилась. Я тоже слегка надломлен. Мы идеальная пара.
Зара посмотрела на Томаса, признавая его правоту.
— Обними меня.
Томас держал ее в объятиях, мягко покачивал, пока она плакала, избавляясь от сомнений и напряжения последних дней.
— Прости, я промочила твою рубашку.
— Никогда и ни за что передо мной не извиняйся.
Теперь Зара могла улыбнуться. И поверить.
— Ты вернешься к людям вместе со мной?
— По-моему, я уже сделал это, когда рассказал всему миру правду о своем диагнозе.
— Из-за меня?
— Я подумал, тебе надо больше бывать в обществе. Ты провела слишком много времени в трюме своего дяди. Так что мы можем переехать из особняка в более людные места, если хочешь.
— Я обожаю этот дом и с удовольствием буду жить тут с тобой.
