В.: Вы знали о серьезных проблемах со здоровьем господина Глушкова, не так ли?
О.: Да. Я не знал, насколько они серьезные, но я знал, что у него проблемы со здоровьем.
В.: Вы бы знали, что долговременное нахождение в российской тюрьме могло оказаться для него потенциально смертельным, с летальным исходом, притом что у него были проблемы со здоровьем. Это так? Вы согласны?
О.: Я не понимаю, как на вопрос ответить. Я же не доктор, как я могу понимать? Я не знаю, что с ним на самом деле было, я не знаю, что дальше происходило. Но я знаю, что когда к апрелю 2001 года он ночевал и находился в госпитале, а не в тюрьме сидел, удалось организовать побег. То есть он в городской больнице находился. А насколько серьезны его проблемы со здоровьем, я, конечно, не знал. Даже для самого здорового человека долговременное пребывание в любой тюрьме могло… То есть это не санаторий, точно.
В.: Позиция господина Березовского заключается в том, что вы собирались сделать так, чтобы господин Березовский и господин Патаркацишвили поняли: господина Глушкова не отпустят, пока они не сделают так, как вы им приказали. Хотите прокомментировать?
О.: Это не так.
В.: Хорошо. Хочу вам задать вопросы по поводу соглашения. Стороны согласны, что вы выплатите господину Березовскому и господину Патаркацишвили 1,3 миллиарда долларов. Вы даете целый ряд причин, почему вы договорились об этом платеже. Давайте посмотрим на эти причины. Вы говорите, что это решение было «как деловым, так и личным». Видите эту фразу?
О.: Да.
В.: Вы в следующем предложении даете нам еще одну причину: «Мне нужно было поступить так, чтобы не стать врагами с господином Березовским или господином Патаркацишвили». Видите это, да?
О.: Да.
В.: В другом параграфе вы говорите, что вы будете «покупать [себе] свободу». Видите, 2-я строчка: «Я покупал себе свободу».
О.: Да.
В.: После этого вы там говорите, что это было личное решение, потому что «было очень важно подвести черту, поставить соответствующую точку в [моих] отношениях с господином Березовским». Вы говорите далее: «Тем не менее я чувствовал свою ответственность. Это был способ показать Березовскому, что я оставался лояльным по отношению к нему и всегда буду с уважением относиться к тому, что он для меня сделал». Это вы видите, да?
О.: Да, я вижу. Но вы пропустили первую часть, где я говорю, что это не только деловое, но и личное. Вы сказали, что это только личное. Или это в переводе пропало?
В.: Нет, вы его не пропустили, потому что я его не зачитывал, но не важно. Господин Абрамович, сумма, которую вы согласились выплатить господину Березовскому и господину Патаркацишвили, превышала все ваши предыдущие платежи, не так ли?
О.: Да.
В.: С любой точки зрения это не было окончательным платежом, как вы утверждаете. Далее, вы договорились после этого с господином Патаркацишвили, в какой-то момент после середины февраля 2000 года, что будет еще один платеж в отношении его работы.
О.: Да, только я не понял, как это увязано.
В.: Вы здесь утверждаете, что это был заключительный платеж, чтобы привести отношение с этими людьми к концу, поставить точку. Но это не был последний платеж. Вы знали на тот момент, не так ли? Что еще у вас были дальнейшие деловые отношения с господином Патаркацишвили, и что будет еще один платеж, который вы сделаете. Это так? Согласны?
О.: Да, это так. Но то, что я здесь описываю, — это все связано с «Сибнефтью», это к алюминию не имеет никакого отношения. В основном упоры делаем на господине Березовском, с которым этим платежом, как я считал, я закончу полностью наши отношения. То есть я ему ничего больше никогда должен не буду, он мне больше не придумает новых платежей.
В.: Господин Абрамович, ваша позиция заключается в том, что Березовский и Патаркацишвили вообще ничего не делали в отношении к «Сибнефти». Никакой реальной поддержки не предоставляли несколько лет на тот момент времени. Вы согласны? Это так?
О.: Нет, это не так.
В.: А какую поддержку они вам оказывали в период перед маем 2001 года в отношении «Сибнефти»?
О.: Я уже описывал — это отношение по крыше. Это очень размытое понимание, его нет. Для того чтобы закончить эти отношения и не иметь больше никаких проблем с выплатами, с этими бесконечными историями, что больше и больше должен, — вот чтобы этого не было, я и готов был заплатить последнюю сумму и закончить.
В.: На том этапе вы уже не были друзьями с господином Березовским, не так ли?
